Духи и существа

Как общаться с домовым-
Итак, что нужно, чтобы домовой чувствовал себя хорошо, помогал и не шкодил.
Для начала следует знать, что с домовым можно разговаривать вслух. Если Ваша семья это воспринимает нормально, то можно в присутствии членов семьи. Просите его помочь в чем-то, обещайте вкусненького и/или игрушек.
Если домовой разбалуется, то следует его пожурить: «Такой взрослый дедушка и проказничаешь. Ай-яй-яй!» – ему станет стыдно и он постарается загладить вину.
Иногда ему следует давать кашки (раз в полгода). Молока в блюдце почаще. Конфетки или сахар, варенье, печенье – каждое первое число месяца.
Ставить вкусности лучше под батарею в блюдце. Если есть в доме собаки, кошки или другие животные, то ставьте на холодильник или в уголок, чтобы домовому было удобно и подальше от людских глаз, и животные чтоб не достали. Ставя лакомства, следует сказать, что это для тебя, дедушка-домовеюшка. Тогда и счастья в доме прибавится и мира меж домочадцами.
Всю еду, которую давали домовому потом выбрасывают или отдают домашним животным. Кашу убирают на следующий день, а сладости ежемесячные держат до следующего первого числа.
Следует определить ему местечко, где бы он отсыпался, прятался. Обычно домовой сам себе такое место находит и обустраивает, но иногда он прямо показывает, что ему нравится здесь – будьте снисходительны.
Никогда не оставляйте на ночь на столе колющие и режущие предметы: вилки, ножи, ножницы; соль, перец, чеснок, лук – всё это очень мешает домовому бороться против злых сил. Он хоть и считается двоюродным братом чёрта, но борется с его силами, защищая нас. Давайте ему в этом не будем создавать препятствий.
Если Вам не удается договориться с домовым, берите веник и, приговаривая: «Выметаю тебя, чужой вредный домовой, выгоняю» – метите полы, заглядывая веником в каждый угол. И так каждый день, кроме пятницы, всю неделю. Хочу предупредить, что стоит попробовать все методы воздействия на него, указанные здесь. И пожурить и приласкать и поругать и только если уж ничего не выходит и он действительно очень злой, тогда выгоняйте, но помните, без домового житье худо.
Чем домовой любит играть? Старые бусы, бижутерия, бусины, блестящие пуговицы, старые монетки. Все это сложите в красивую коробочку без крышки и скажите домовому, что это подарок для него и поставьте в тайное место. Никто не должен трогать коробочку и ее содержимое. Коробочку можно сшить из открыток, склеить или взять готовую и нарядить её всякими блестящими бумажками, картинками, дождиком.
К домовому можно обращаться так: «Дедушка», «Дедушка-домовеюшка», «Хозяин-батюшка», «Домовой-батюшка», «сударь-домовой».
Соблюдая все пунктики, Вы удивитесь насколько поменялась Ваша жизнь в доме. Отношения стали ровнее, Вы стали чувствовать себя лучше, увереннее, спокойнее и, как следствие всего этого, стали удачливее.
Приходят вопросы: Что делать, если переезжаешь? Как с собой позвать домового?
Есть несколько способов, я расскажу о двух.
Взять веник, подмести им чуть и сказать: «Дядька-домовой! Садись на веник, поехали на новое житьё бытьё вместе со мной.»
Веник поставить метёлкой вниз, облокотив об угол. Причем, метёлка будет стоять в сумке пустой, где на дно газетки постелены или что-то приятное. Сумка расстегнута. Утром сумку застегнёте не заглядывая внутрь и увезёте на новое место.
По-другому. Поставьте сумку на ночь в помещении, с которого выезжаете и пригласите домового: «батюшка-домовой, поезжай со мной в новый дом на хозяйство.»
Сумка должна быть чуть приоткрыта, не на распашку. Утром пойдете задом, чтобы не видеть домового, закроете аккуратно сумку и скажете: «Ну, в добрый путь.»
Прибудете на новое место, зайдете в комнату и отворачиваясь, открывайте сумку, приговаривая: «Пришли уже, батюшка-домовой. Будь хозяином.»
Сумку следует поставить в темной комнате в углу или в шкафу, или под кроватью.
Утром сумку заберёте. Его об этом предупредите.
Понятно, что он и так знает, но Ваша дипломатия на него будет так же действовать, как на любого другого.
Друзья кошек и детей
Видеть домовых способны далеко не все. По поверью, таким даром наделены только люди, чистые душой. А вот детям почти всегда доступна потусторонняя реальность. Ребенок нередко видит в доме непонятное существо, но воспринимает его как часть интерьера и даже играет с ним. Однако, вырастая, он перестает видеть домового, так как «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Детишек домовой охраняет, например, не позволяет им баловаться со спичками и острыми предметами, спасает от различных неприятностей.
Домовой показывается хозяевам в разных обличьях. Чаще всего – в виде кошки. В доме, где есть кошка, он может превращаться в ее двойника.
Дети нередко описывают домового как мохнатого человечка очень маленького роста. Во многих случаях он принимает облик главы семейства, и его порой трудно отличить от оригинала.
Собаки и кошки тоже видят домовых. Если животное пристально смотрит на пустой угол или выражает явное беспокойство – облаивает это место, тревожно мяукает – то, скорее всего, в комнате присутствует невидимое существо. Иногда вы наблюдаете, как щенок или котенок бегает за невидимкой, играет с ним. Это хороший признак – значит, домовому ваш питомец по душе. А вот если кошки и собаки в доме не приживаются – гибнут, пропадают – значит, домовой их невзлюбил.
Меню для домового
Обращаться с домовым следует уважительно. В старину его почтительно величали «хозяин», «сам», «батюшка», «суседко», проводили различные обряды, чтобы завоевать его расположение. Не худо бы и нам унаследовать эти традиции!
Так, рекомендуется периодически подкармливать домового, оставляя в определенном месте (чаще всего на подоконнике) кусочки хлеба, печенье или конфеты. Пищу животного происхождения домовой не жалует. Если в доме что-то празднуют, то домовому тоже следует оставлять немного угощения.
Можно провести такой магический ритуал. Первого числа каждого месяца с утра наварите на завтрак каши, положите ее в миску, окуните туда деревянную ложку, а рядом на стол поставьте стакан с водой. Пододвиньте к столу стул и произнесите: «Хозяин-батюшка, садись отведать с нами, что Бог послал».
После завтрака угостите этой кашей птиц или любую другую живность, только не человека. Выбрасывать кушанье ни в коем случае нельзя!

Специалисты по парапсихологии считают, что домовые «чистят» энергетику жилища. Но если хозяева продолжают загрязнять ее – к примеру, часто ссорятся между собой, злоупотребляют алкоголем, или просто ведут себя неаккуратно в быту – терпение домового может лопнуть. Вот тогда и возникают явления, называемые полтергейстом.
Если же жильцы ведут себя хорошо, домовой помогает им – следит за хозяйством и даже может выполнять за своих подопечных какие-то несложные дела по дому – например, моет посуду.
Домовой защищает от дурных людей. Если у вашего гостя за столом ни с того ни с сего валится из рук чашка, или куски пищи падают обратно в тарелку – старайтесь в дальнейшем избегать общения с этим человеком. Возможно, втайне он желает вам недоброго.
Помогает домовой и в поисках пропавших вещей. Если вы потеряли какую-то вещь, то можете обратиться к нему с просьбой: «Хозяин-батюшка, помоги, подскажи, где лежит мое колечко!» И вещица обязательно найдется!
Если, переезжая на новое место, вы хотите забрать домового с собой, накануне переезда встаньте на колени в коридоре у входной двери вашей старой квартиры, постелите на пол перед собой полотенце и произнесите: «Хозяин-батюшка, бери свои пожитки, поедем вместе жить, будем, как прежде, дружить». Затем сложите полотенце вчетверо и суньте за пазуху. Войдя в новую квартиру, снова встаньте на колени, разложите полотенце и скажите: «Хозяин мой, с новосельем тебя!»
Если же вы планируете подружиться с домовым на новой квартире, то, впервые отправляясь туда, возьмите с собой кота, красного вина, хлеб и соль. Придя на место, запустите кота внутрь, затем разложите на полотенце свои гостинцы и пригласите: «Хозяин-батюшка, прими наше угощение – на наше новоселье».
Карандашные предсказания
Домовые обладают еще одним удивительным свойством – они ясновидящие. Если вы хотите узнать ответ на какой-то вопрос, можете задать его домовому. Но задавать вопросы надо правильно!
Прежде всего, проводить ритуал можно только там, где вы прожили последние шесть лет. Обряд осуществляется в закрытой комнате. В нем участвуют два человека – члены семьи или соседи. Вам потребуются шесть круглых деревянных палочек одинакового размера – около 20 см в длину и 0,6 см в диаметре. Они могут быть вырезаны из дерева любой породы, кроме тополя и осины. Если таких палочек под рукой нет, можете воспользоваться незаточенными карандашами, но все они должны быть одного цвета.
Каждый из участников ритуала берет в руки по три палочки или карандаша и слегка удерживает их кончиками большого и указательного пальцев в форме буквы «П» основанием в сторону партнера. Затем, развернув «буквы», соедините их концы так, чтобы получился прямоугольник. Как только ваши палочки соприкоснутся между собой, один из вас должен произнести: «Домовой, домовой, скажи, пожалуйста… (далее следует ваш вопрос, который необходимо заранее четко сформулировать так, чтобы получить на него однозначный ответ – «да» или «нет» ). Если «да», то подними палочки вверх, если «нет», то вниз опусти». Обычно после этого палочки сами собой приходят в движение – поднимаются или опускаются, и ответ становится очевиден. Закончив обряд, поблагодарите домового за помощь и попрощайтесь с ним. За один «сеанс» можно задавать не более трех вопросов, причем спрашивать должен один и тот же человек. Задавать вопрос повторно не допускается – домовой может рассердиться. Повторить ритуал можно только через три дня. Лучше всего проводить действо в полдень или полночь, а также на восходе или заходе солнца и луны.

РУСАЛКИ
Слово РУСАЛКА этимологически, исторически и мистически родственно словам: РУСЬ — РУСЫЕ — РУСЫ — РУСИНЫ — РУСИЧИ.
Русалка
Все они от одного корня «рус». Домыслы норманистов, будто этот корень скандинавский, начисто опровергнуты еще Ломоносовым. Однако ожесточенные споры о происхождении имен РУСЬ и РУСЫ, не утихают. Споры эти давно уже вышли за научные рамки и приобрели ярко выраженную идеологическую и политическую окраску.
Ныне сионистский оккупационный режим и русоненавистники всех мастей вновь вытаскивают на свет обветшалую церковную легенду о призвании «варягов-русь». Заокеанским проповедникам «нового мирового порядка» и их кремлевским шабес-гоям эта легенда нужна, чтобы внушить русичам, будто и в прошлом для наведения «порядка» в своей собственной стране им потребовалось вмешательство западных «миротворцев».
Целым рядом выдающихся отечественных и зарубежных исследователей была установлена совершенно неопровержимая историческая истина: среди скандинавского и германского населения материковой Европы никогда не было этноса или племени под названием «Русь». Доказано, что варяги были не норманнами, а разнородным дружинным братством морских воинов, по преимуществу из балтийских славян, а сам Рюрик — родом из западнославянского племени бодричей.
Норманисты, как чужеземные, так и доморощенные, ссылались на южнорусскую летопись. Но летописание находилось всецело в руках чужеродной иудохристианской религии, и монахи нередко сочиняли разные небылицы по ее прямому заказу.
Церковникам необходимо было вытравить всякую память о ВЕЛИКОЙ САМОБЫТНОЙ КУЛЬТУРЕ РУСОВ-ЯЗЫЧНИКОВ, ОБ ИМЕНАХ И ДЕЯНИЯХ НАШИХ СЛАВНЫХ ПРАЩУРОВ. С этой целью поповщина до неузнаваемости извратила, выхолостила и окорнала нашу историю. Кровавую христианизацию она преподносила как цивилизаторскую миссию среди «темных и невежественных дикарей».
Забавная же басня о призвании варягов-«Русь» вполне соответствовала церковным измышлениям о неспособности варваров-русов к самостоятельному историческому и духовно-нравственному развитию: государственность, дескать, они заполучили от норманнов, а духовные «ценности» — от византийцев.
Несостоятельны также и предположения тех лингвистов, которые выискивают географические названия (топонимы), внешне похожие на названия народов и якобы доказывающие их древнее местожительство.
Почему Русь должна прозываться от речки Рось, что под Киевом? Азбучная истина языковедов-славистов гласит, что древнее «о» в славянских языках никогда не переходит в «у» (и наоборот).
В. И. Даль, объясняя слово «русак» в своем знаменитом Словаре, пишет: «Встарь писали, Правда Руская; только Польша прозвала нас Россией, россиянами, российскими по правописанию латинскому, а мы переняли это и пишем «русские».
В языческой жемчужине — «Слове о полку Игореве» — наше самоназвание употребляется не в виде прилагательного «русский», а пишется как «русич». Перенятие прилагательного «русский» оказало позднее, а особенно в наши дни, неоценимую услугу разношерстным русоязычным ублюдкам, бьющим себя в грудь и заявляющим: «Мы — русские!».
Русы упоминаются в исторических источниках задолго до «призвания варягов» и даже задолго до Киевской Руси, воспринявшей это название с Севера. О русах сообщал еще греческий путешественник Пифией в IV в. до н.э.
О «витязях из русов» повествует раннесредневековый западноевропейский эпос. Этноним «Русь» встречается в «Песне о Нибелунгах». О бесстрашных воинах-русах, сражавшихся с гуннами, говорится в Старшей Эдде (сага о Дитрихе Бернском), Русы, упоминаются в «Песне о Роланде». Герой славянских сказаний Одоакр, низвергнувший в 476г. последнего римского императора, упомянут в Австрийских источниках, где говорится о надгробной плите св. максима, на которой начертано по латыни: «Лета Господня 477. Одоакр, вождь русинов, свирепствуя против церкви Божия, Максима и его 50 сподвижников сбросил со скалы, а провинцию Норик опустошил огнем и мечом».
Ссылаясь на хроники II и III веков, о народе «рус» сообщают средневековые западные историки: Магнус, Саксон Грамматик, Торфей и др. Археографические и историко-лингвистические исследования показывают, что гордое, звучное, мощное и прекрасное имя РУСЬ по своему происхождению не имеет никакого отношения ни к росомонам, ни к роксаланам, ни к расенам. В последнее время появились не просто беспочвенные, а прямо-таки бредовые «изыскания» некоего Асова и иже с ним, привязывающие нашу «Расею» к египетскому богу ра, а русов — к Иерусалиму. Известно, что пьяный проспится, дуРАк — никогда: сам Асов возводит свою родословную непосредственно к древним божествам — Асам и Асурам. Понятно, что опровергать всю эту чушь все равно, что опровергать утверждение гоголевского Поприщина о том, что Китай и Испания совершенно одна и та же страна.
Русы (русины, русичи) — это исконное народное САМОНАЗВАНИЕ, запечатлевшее один из главнейших отличительных признаков северной расы — РУСЫЕ, т.е. СВЕТЛЫЕ волосы. Древнейшее значение слов РУСЬ, РУСЫЙ — это СВЕТ, СВЕТЛЫЙ.
«Рус» — общеславянский, праславянский корень, уходящий в глубочайшую архаичность. Филологи свидетельствуют, что корень этот широко распространен в индоевропейских языках, где его изначальное значение то же: «светлый». Славяне сохранили этот общеиндоевропейский корень и увековечили его, избрав своим досточтимым наименованием.
В. И. Даль записал народную поговорку: «Руский народ — русый народ». И поныне определенный цвет волос на Руси называется русым, т.е. светло-каштановым.
Солнечно-русые волосы наших Предков грек Прокопий Кесарийский (VI в.) описывает как золотистые. В «Стратегиконе» (VI в.) славяне выступают тоже как «желтый народ», т.е. русый, светловолосый, Ибн-Фадлан (X в.) писал о русах: «Я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красивы лицом, чисты телом». Ибн-Рашид, Ибн-Русте, Ибн-Иакуб, как и все другие Арабские купцы, называли славян «сакалибами», т.е. светловолосыми. Славяне, как и германцы, и кельты, изначально все поголовно были голубоглазыми блондинами. Сейчас же настоящие, чистопородные белые, или блондины, встречаются еще сплошь да рядом лишь в северной полосе Европы и нигде более.
Антропологи обнаружили, что расовые отличия существовали в Европе с незапамятных времен.

Белая кожа, светлая окраска волос и глаз нордических народов убедительно свидетельствуют об обитании их предков в холодных краях, где и образовалась белая европеоидная раса. Известно, что светлая кожа позволяет полнее усваивать неяркий солнечный свет и преобразовывать его в живительные силы. Гораздо загадочнее происхождение светлых, т.е. синих, голубых, серовато-голубоватых и зеленых глаз. С черными и коричневыми все ясно: установлено, что черную окраску радужной оболочки определяет черный или темно-коричневый цвет пигмента меланина. Но откуда же синие, голубые и зеленые глаза? Ведь точно известно, что в радужке нет, и не бывает ни синего, ни голубого, ни зеленого пигментов! В офтальмологии нет никаких вразумительных объяснений этого феномена.
Первичный очаг белокожих, белокурых, светлоглазых европеоидов — Арктида, или Гиперборея — древний материк или архипелаг, ушедший под воды Северного Ледовитого океана много тысяч лет назад. Климат там был еще не столь суров, как ныне.
Это та Прародина, откуда светлая раса солнцепоклонников явилась в Европу, а затем и в Азию. Современные научные данные подтверждают, что кроманьонцы пришли в Европу с Севера, отступая под натиском последнего оледенения. Антропометрический тип кроманьонца соответствовал белым европеоидам и сохранился в светлой нордической расе. Известный советский ученый и скульптор Герасимов воссоздал облик шаманки — кроманьонки, погребенной по особому обряду в Моравии 29 тысяч лет назад; перед нами — миловидное женское лицо современной представительницы северно-европейского расового ствола со всеми его Антропологическими признаками: высокий свод черепа, отсутствие надглазных валиков, четко выраженный подбородок, прямой «классический» нос и т.д.
Цвет кожи и волос с древнейших времен считался самым отчетливым характеристическим признаком расы. Тайлор в своей знаменитой «Антропологии» пишет: «Во всемирной истории цвет часто был признаком, при помощи которого нации, считавшие себя более благородными, отличали низшие народы. Санскритское слово для касты есть «варна», что значит «цвет», и это показывает, каким образом возникло их различение высших и низших каст».
Индийские Арии в самых древних Ведах гордятся тем, что они белокурые. Санскритское «Арии» — значит «светлые», «благородные». Однокоренное греческое понятие — «аристократы».
В Элладе и Риме белокурый цвет волос считался особенно знатным и красивым; жены римских патрициев нередко красились в золотистые цвета. Согласно Гомеру, Гера — белокурая, Одиссей — русоволос и русобород, Менелай — русокудр, у Ахилла — золотистые кудри. Белокурые волосы и голубые глаза фракийца Орфея — его гордость и достоинство. В античной мифологии Венера — златокудрая, как и сын ее — лучезарный Амур. Римские поэты воспевали голубые глаза и светлые волосы северных дев и восхваляли золотистые волосы Лукреции, обесчещенной курчавым, чернявым этруском Тарквинием (именно такими этруски изображены на известных цветных фресках V. в. до н.э. из гробницы Леопардов близ города Тарквинии).
Врожденный расовый инстинкт неистребим. Идеал исконной расовой чистоты живет в подсознании народа и воплощается в его представлениях о человеческой красоте.
У русов понятие женской и мужской красоты совпадает со светлорусым и голубоглазым северным типом, о чем свидетельствует поговорка: «Русая коса — девичья краса» и многие другие памятники изустного народного творчества.
Но самоназвание РУСЫ — РУСЫЕ обозначало не только принадлежность к светловолосой расе. Оно имело и духовно-нравственное, провиденциальное, если угодно, значение: СВЕТОНОСНЫЕ.
Корень Рус содержит в себе солнечное начало, мощный жизненный заряд. Слово РУСЬ в широком смысле означает СВЕТ, и значение это живет в народе до сих пор. Этнографы записали еще бытующее стародавнее выражение: «Всю правду на Русь вынести», т.е. на свет (сравн.: «ЗА ушко, да и на солнышко»). В Тверской области говорят: «Дерево на самой Руси стоит», т.е. на открытом, освещенном месте, на юру.
Для солнцепоклонников — русов слово «светлый», как производное от «Светило», обозначало важнейшее, пожалуй, Языческое понятие и включало в себя особую сакральную чистоту, идущую не только от породы (светлейший князь), но и от души, излучающей лучшие качества: ясность, доблесть, искренность, теплоту и доброту (отсюда языческое выражение «нечистая сила», т.е. нечто темное, холодное, зловредное, порочное).
Капища русов назывались Светилищами. Дабы внедриться в их природную почву, церковники присвоили себе понятие «светлый-освещенный», извратили и использовали его, но уже в ином качестве, подогнав сюда свою тлетворную, мертвенную «святость».
Блистательное имя РУСЬ, явленное как НЕСУЩАЯ СВЕТ, стало отражением народной души, сокровенным смыслом ее бытия и назначения. Лишь в нашем языке слово РУСЬ и поныне, хотя и бессознательно, но сохраняет свою, несомненно, СВЕЩЕННУЮ, ЯЗЫЧЕСКУЮ основу. Потому-то возрождение солнечного, жизнеутверждающего имени РУСЬ и вызывает страх и злобу у всех мракобесов.
Слово РУСАЛКА происходит от прилагательного РУСАЯ. Зеленин в работе «К вопросу о русалках» указывает, что слово «русалка» встречается в заговорах забайкальских казаков именно в значении «русая девица». Костомаров в «славянской мифологии» приводит народное название Русалок: «Краса — русая коса». Фаминцын в «Божествах древних славян» называет Русалку «светлой, златовласой, русовласой Богиней». Сахаров в «сказаниях русского народа» сообщает предания о «русалках-девицах с русыми волосами». Афанасьев передает древнее воззрение на Русалку, как на «Бледнолицую красавицу с русыми косами». Рыбаков также ссылается на фольклорное имя Русалки — «Русая Руса». Недалекие же историки типа Токарева, выводящие слова «русалка» и «русалии» от латинского корня «рос» и античных розалий, подобны тем недоумкам, которые выводят нашу Лелю и припев «ай люли» от иудейского «Аллилуйя».

Изначально Русалки — родовые гении-хранители, Берегини русов, на что указывает само их имя. Имя это имеет в своей основе мысль о кровно-духовном родстве между народом и его Духами-Покровителями. Под духовностью надо понимать нечто самобытное, внутренне присущее народу от рождения, ему совечное; то духовно-жизненное ядро народной души, с чем наш народ явился на Земле.
С Русалками — Прародительницами, стоявшими у колыбели русов, связано наше происхождение. Почитание Русых Берегинь восходит к древнейшим рожаницам, к временам материнского родового строя.
Свое чувственное, одушевленное воплощение наши Феи-Покровительницы обрели в поэтическом образе Русалок, впитавшем в себя народную ласку и восхищение. Русы, вложили в этот образ особо чтимое, родственное значение, придали ему обаяние и дивную прелесть, наделили любовью и обожанием, прозвучавшим в древних и загадочных обрядовых песнопениях и заклинаниях.
Можно догадываться, что тайнодейства русалий (особых, посвещенных русалкам торжеств, пик которых совпадал с празднеством Летнего Солнцеворота и с мистериями Купальской ночи), были посредством любовной магии связаны с перевоплощением Предков и, в тоже время, естественно сливались с весенним чествованием возрождающихся живительных сил Праматери — Природы.
В языческих представлениях Духи Предков сближались и взаимосвязывались со стихийными духами родной Природы. Ведь усопшие уходили на тот Свет (а не во тьму!), находящийся не где-то вне Природы, а являющийся лишь внутренней ее стороной, обычно нам невидимой. Тот Свет не более божествен, чем этот, и не менее таинствен для его обитателей.
Природа едина, но многомерна, и нет, не переходимой границы между различными уровнями ее материальности, Русалки — медиумические существа, живущие в обоих мирах; посредницы между Явью и навью, между нашим миром и страной Чуров-Пращуров. Страна эта не на небесах и не под землей; она — здесь же, и мы бессознательной частью своего естества живем в ней, сами того не замечая. Русалки — ясновидящие проводницы душ сородичей-русов туда и обратно (в этом они схожи с Валькириями).
Понятно, что иудохристиане сделали все, чтобы очернить столь дорогой народному сердцу образ Русалок, прервать волшебную связь поколений и осиротить русов, лишив их незримого покровительства.
Светлые Вещие Девы, несущие и Берегущие Жизнь, выли дьяволизированы и превращены в свою полную противоположность — в пагубную, зловещую нежить. Казалось, что с ними было покончено раз и навсегда. Но не тут-то выло…
Русалок не смогли «запретить» попы, не смогли обесчестить и академические ученые, высокомерно объявившие их «персонажами низшей славянской мифологии».
В то время как образы древних богов давно стерлись в народной памяти, а если и сохранились, то под именами иудохристианских «святых» (Георгий Победоносец, Илья-пророк и т.п.), то образы «низшей мифологии», Ближе связанные с Природой и со всем бытом народным, сохранились почти целиком в древнейшем виде. Оно и понятно; ведь в повседневной жизни человек был связан с ними гораздо больше, чем с «высшими» богами.
Так называемые «боги» — великие господа и податели благ — есть культ позднейший, раболепный, жреческий, и потому невозможно восстановить древние представления о Дажьбоге, Стрибоге и т.д. Зато сохранились самые живые народные представления о различных соседствующих с человеком природных духах лесных, полевых, водяных…
Нет никаких воспоминаний об обрядах и празднествах в честь Перуна (церковь с ними даже не боролась), однако жестоко преследовавшиеся русалии дожили до начала XX в. так, например, кое-где сохранился еще обычай «проводов русалок», хотя понятие о значении обряда было уже напрочь утеряно.
Множество тождественных свидетельств почти со всех губерний о почитании Русалок находится в материалах Русского географического общества, собранных в основном в середине XIX в. Призрачные, причудливые существа живут в устных, т.е. древнейших памятниках народного творчества: в наиболее архаических заговорах, закличках, заклятиях, в родовых преданиях и хороводных обрядовых песнопениях. Живучесть этих образов и в наше время тем более удивительно на фоне всеобщего забвения роскошного и полнокровного мира Языческой Культуры.
Русалки — единственный образ «низшей мифологии», внушающий любовь и воспетый в восточнославянских лирических песнях, преимущественно белорусских и южнорусских, причем названы они там ласкательными именами.
Именно образ Русалки нашел, по сравнению с другими природными образами, наибольшее распространение в изобразительном искусстве и художественной литературе: Русалки вдохновляли поэтов и композиторов, пленяли живописцев.

Несмотря на всю демонизацию церковниками этого образа, он обрел яркое воплощение в русском народном изобразительном искусстве. На браслете XII в. изображена Русалка у Древа Жизни, на костяной пластине ХIII в. — Русалка, пьющая из рога. Изображения Русалок нередко встречаются в русской народной резьбе по дереву, причем изображения в домовой резьбе в народе чаще назывались не Русалками, а Берегинями, т.е. древнейшими родовыми Духами-Покровителями.
Со времен начала иудохристианизации Руси прошло более тысячи лет, народное сознание претерпевало не одну коренную ломку, однако до сих пор, и не только в глухомани, можно услышать рассказы очевидцев о встречах с НЕВЕДОМЫМ.
Эти истории — произведения устной не сказочной прозы — получили название бывальщин, быличек. Народное слово «быличка» по значению близко и даже тождественно приводимым В. И. Далем словам: «бывалка, бывальщина, былица», т.е. рассказ не вымышленный, а правдивый. Былички — не небылицы, а быль, на что указывает само их название.
Главными действующими лицами в быличках являются Русалки и другие «суеверные пережитки» Язычества. Чаще всего былички — это Бесхитростные свидетельские показания о странных, таинственных, необъяснимых происшествиях и «оказиях», порой жутковатых. В них установка на несомненную действительность, и вопрос достоверности даже не возникнет. Русалки, Леший, Водяной, Вихорь, Дед Мороз, Снегурочки реальны как естественные персонажи, чье существование в том земном мире, где живут люди, столь же натурально, как существование знахарок, ведунов, лунатиков. Они являются не как выходцы из чужого, враждебного мира, а как оборотная сторона единой, но многообразной Природы (на понятиях о всеобщем превращении — оборотничестве основано все Языческое мировоззрение).
Они — всегда рядом, в скользящей неуловимости своих воплощений: Домовой — в доме, Леший — в роще за околицей. Водяной — в пруду под горой. Русалки — возле ручья. Язычники были убеждены в повсеместной населенности Природы Бесчисленными сонмами различных духов. Именно их природная, а не воображаемая сущность и является причиной столь стойких убеждений.
Одни и те же рассказы повторяются в самых разных, отдаленных друг от друга областях, причем о заимствовании не может быть и речи. Можно, конечно, пытаться объяснить то или иное свидетельство розыгрышем, переутомлением, вредом или опьянением очевидца. Но как объяснить всю совокупность подобных событий, невероятно совпадающих даже в подробностях, и их повторяемость? Арсеньев в «Сквозь тайгу» пишет, как его поразило сходство описанных удэгейцами водяных женщин с русалками: «Сходство не только общее по смыслу, но даже и в деталях. Откуда оно?
А если объявить все эти явления галлюцинациями, то возникнет законный вопрос: почему все Безумцы галлюцинируют одинаково? Почему образы этих видений иногда даже в мелочах тождественны у самых разных людей, независимо от их возраста, пола, образования и т.д., если подозрение в сговоре заведомо отпадает? Это совершенно необъяснимо, так же как необъяснима постоянная согласованность вырванных под пытками показаний средневековых «ведьм», т.е. заподозренных в сношениях с «дьяволом» несчастных знахарок-лунатичек, утверждавших, что дар целительства они получили от Лесных Духов.
Содержание историй о встречах с Неведомым убеждает, что они — не досужая выдумка. Если что-то происходит непрестанно, повсеместно и одинаково, значит, существует нечто, реально существующее независимо от нашей веры или неверия в это нечто. Иными словами, Русалки — существа, имеющие Объективное бытие.
Еще не так давно казалось, что существует окончательное знание, что всесильная наука в обозримом будущем даст определенные ответы на все вопросы. Но это оказалось самонадеянным заблуждением. Каждый полученный учеными ответ порождает уйму новых вопросов, а научная картина мира не только не делается проще и понятней, но напротив, предстает все более и более сложной, величественной, непредсказуемой и загадочной.
Осмысление человеком природных явлений возможно лишь настолько, насколько явления эти удается свести к понятиям, доступным его плоскому, поверхностному восприятию. Однако в Природе существует множество явлений, не поддающихся этому и, соответственно, выходящих за пределы человеческого понимания.
Наше познание ограничено миром явлений, или феноменов, да и знание наше о них весьма относительно, а не, безусловно. Сущность же феноменов, их ноуменальная «душа», их первичные, деятельные причины остаются нам неизвестными и непостижимыми, как «вещь в себе».
Все явления Природы обладают некоей скрытой сущностью, внутренними жизненными побуждениями, которые недоступны сугубо рационалистическому познанию; их нельзя охватить и отразить в понятиях «здравого смысла», ибо гениальность Природы лежит на пределе человеческого «Безумия».
Чтобы приблизиться к пониманию тайной жизни Природы, недостаточно научного знания. Нельзя с невежественной усмешкой пренебрегать тем, что говорили и говорят многие высокоодаренные и чувствительные личности, вдохновенные поэты, натуралисты — отшельники и вообще люди, считающие себя мистиками, только потому, что их ненасильственный, безболезненный опыт общения с Природой носит такое дразнящее ученых мужей название. Нельзя же, к примеру, считать Конан-Дойла, описавшего свой необычный опыт мировидения в книге «Появление Фей», простаком или обманщиком.
Подлинная, высшая религиозность — это осознание человеком своего глубочайшего родства с породившей его Матерью-Природой.
Человеческая душа — частица Мировой Души, животворящей всю Природу, и в силу этого человек может иногда, в некоторых исключительных состояниях, познавать Потаенное.

Пусть физики «доказали», что никакого волшебства в Природе нет и быть не может. Но люди, живущие вдали от больших и вонючих городов, физику не изучали, а потому и встречаются порой и с Лешим, и с Русалками, и вообще черт знает, с кем.
Эти удивительные, дивные существа заведомо не «злые», хотя, оберегая свои заповедные угодья от вторжения человека, они могут и внушить страх. Страх этот, однако, совсем иной, чем вызванный встречей с загробным привидением. Пишущий эти строки сам встречался с Неведомым, но испытал скорее завораживающее любопытство, нежели страх.
Изначально человек был естественным образом связан с творческими силами Природы, ладил со своими кумирами — кумовьями, а не противопоставлял себя им. Враждебной и даже «нечистой» силой они стали только тогда, когда падшей и богопротивной была объявлена сама Матушка-Природа.
Человек — Природа. В наше время эти два понятия искусственно разделены и противопоставлены друг другу. Противопоставлены монотеистическими религиями и рационалистической наукой, объединившимися в стремлении «победить» Природу. Живая Природа стала просто «объектом». А самовлюбленный «субъект», возомнивший себя господином, взял на себя роль управителя, надзирателя и совершенствователя. Солнце в его глазах оказалось заурядным «желтым карликом», Земля — окостенелой глыбой, и вообще все во Вселенной и даже ее происхождение было загнано в схемы, подогнано под модели, обездушено и обезличено.
Мир был представлен огромным, бесчувственным механизмом, из которого нужно, несмотря ни на что, извлечь побольше выгоды, разрушая и принося в жертву все вокруг — леса, моря, реки, горы, цветы — им ведь не больно, они ничего не чувствуют. И Земля тоже ничего не чувствует, она ведь «неживая».
Она несется с огромной скоростью в каком-то холодном, безжизненном, непостижимом пространстве, и ученые выстроили целую систему умозрительных гипотез, пытаясь машинно — материалистически объяснить: кто мы, зачем, откуда и куда? Уж слишком много счастливых, прямо-таки невероятных «совпадений» для нашего появления на завертевшемся и отвердевшем газовом облаке с последующими уникальными условиями для возникновения и процветания Жизни, и даже больше: РАЗУМНОЙ ЖИЗНИ.
Неужели такой прекрасный, чудесный мир был «схимичен» из ничего так прозаически, скучно и неинтересно каким-то человекообразным местечковым Иеговой? А чем этот дешевый фокусник занимался до «сотворения мира»?
Сама идея сотворения Природы — «твари» богом — «творцом» есть идея ложная, и лживая. Зачем физики-теоретики, в большинстве своем — иудеи раздувают гипотезу «большого взрыва»? Чтобы научно подтвердить библейскую догму о сотворении мира из ничего, из виртуальной точки, и обосновать, оправдать иудохристианского бога.
Язычники жили в сказочном, волшебном мире, где все было прекрасным и совершенным, одушевленным и живым. И человек родом из волшебной сказки, а не от Адама или обезьяны.
Бог монотеистов — всевышнее сверхъестественное существо, «чистый» небесный дух не от мира сего, в противоположность «косной», низменной материи. Представление о боге, как о личном и сверхприродном, является определяющим признаком монотеизма. В Язычестве же, т.е. во врожденном мировосприятии, изначально свойственном человеку как ЕСТЕСТВЕННОЕ ОТКРОВЕНИЕ — ВЕДОВСТВО, божество выступало как безличная, беспредельная ЖИЗНЕННАЯ СИЛА, совечная и внутренне присущая Праматери — Природе, даже прямо тождественная Ей.
БОЖЕСТВО — ЭТО САМА ЖИЗНЬ, бессмертная сущность которой — в непрестанном коловращении-воспроизведении себя в творчестве новых форм. Все сущее рождается, развивается, умирает для воплощения в новом обличье, и вечность Жизни обусловлена бесконечными превращениями одних конечных состояний в другие.
Никакой «бог» не сотворил Природу: будучи, сама по себе Божественной и имеющая источник бытия в самой себе, она была всегда и пребудет вечно. Древние рисуют нам величественную картину самоценной, саморазвивающейся, живородящей и всесовершенной Природы. Такое мировоззрение объясняет причину «безбожия» Языческих религий, если искать в них нечто похожее на бога-творца мира, подобного Иегове или аллаху. И в этом смысле Язычники являются атеистами, если следовать точному значению этого греческого слова.
Язычники были и материалистами в верном значении этого понятия. Ведь в широком философском смысле материализм первоначально — это точка зрения на Природу, как на нечто, существующее вне и независимо от человеческого сознания. Иными словами, материализм не что иное, как признание бытия Природы и действующих в ней Неведомых Сил объективной реальностью, а не плодом человеческого воображения.

Однако, в борьбе с идеализмом, который господствующее богословие стремилось использовать в качестве своей философской основы, материалисты переусердствовали и, как говорится, вместе с водой выплеснули и ребенка: на практике материализм выродился в полную противоположность идеализму, т.е. в отрицание вообще всякой одушевленности и в попытки объяснить все явления Природы чисто механистически.
Людям был предложен выбор из двух одинаково ложных положений: иудохристианизированного идеализма и опошленного материализма. А в качестве основного, якобы, вопроса философии был подброшен надуманный вопрос о первичности духа, либо первичности материи. Сама постановка этого вопроса подобна схоластическому, бесплодному спору о курице и яйце. Ведь в Природе такого вопроса вообще не существует: в целостном Мироздании Энергия и Материя не противостоят друг другу, а сливаются в высшем, естественном единстве. Нет безусловно «чистого» духа как нет и безусловно «мертвой» материи. Каждая сила имеет свое тонкоматериальное воплощение, а каждая материальность по-своему одушевлена.
Нет заведомо не переходимой границы между живым и «неживым». Божественностью, т.е. жизненностью пропитано каждое дерево, каждый камень и каждый атом нашей Планеты. Чтобы осознать это, не надо быть ученым в современном понимании учености, не надо проводить какие-либо сложные исследования: все явно лежит на поверхности, все явлено, все представлено неоспоримыми природными доказательствами. Надо лишь посмотреть непредвзято и задуматься…
В изложении своих взглядов я стараюсь быть понятным каждому мыслящему человеку, будь он нигилист или язычник; но предмет повествования таков, что первый может понять меня только умом, а второй — и умом, и сердцем. Не надо, однако, сверять все мои определения с энциклопедическими терминами, потому что, во-первых: всякий термин условен, а во-вторых, важно вникнуть в суть вопроса, а не довольствоваться его научным обозначением.
Жизнь — величайшая, высшая тайна Вселенной. Несмотря на успехи молекулярной биологии, человек все еще далек от решения «вечной загадки» — феномена происхождения и сущности Жизни. Теоретической биологии, как таковой, нет. Ученые затрудняются даже наметить то направление, в котором она могла бы приблизиться к решению этой мировой загадки. Более того, самые проницательные биохимики склоняются к мысли о принципиальной невозможности научного познания Сущности Жизни.
Жизнь невозможно истолковать односторонне и исключительно ни гипотезами крайне виталистическими, ни грубо-материалистическими. Непрерывный поток Жизни не разделяется на материю и энергию, а представляет собой их неразрывное единство. Жизнь в ее всеохватывающе широком смысле «сводится», говоря предельно упрощенно, к явлениям превращения энергии и материи. Такое воззрение на сущность Жизни уходит своими корнями в древнейшую натурфилософию, в основе которой лежало понимание единства Материи и Духа, а предметом исследования, которой служила Природа в своем целостном, органическом единстве.
Жизнь — душа Мира, и в каждой земной материальности воплощена частица мировой души. Дыхание Жизни — не запредельное метафизическое начало, а естественная сила, внутреннее свойство материи. В раннем Язычестве в качестве т.н. божеств выступали Духи, или в современном понимании — полевые формы Жизни.
Так называемые поля — это проявления действующих в Мироздании сил, о сокровенной сути которых известно лишь то, что они существуют.

Академическая наука признает наличие только гравитационных и электромагнитных полей, а полевые формы существования Жизни умышленно не замечает или просто отвергает.
Между тем, у физиков, биологов, медиков накопилось множество необъяснимых феноменов, которые проясняются лишь в случае признания биополя. И некоторые видные ученые пришли к научному осознанию существования Разума, внутренне присущего Природе. Они полагают, что материя на уровне сверхмалых образований — ЖИВАЯ и по-своему сознательна.
Исследования этих ученых волей-неволей подтверждают древнейшие анимистические представления об одушевленности всего живого, учение о всеобщей одушевленности материального мира, позднее, в 17 в. получило название хилозоизма от греч. слов — материя и жизнь. Хилозоисты наделяли способностями ощущения и мышления в той или иной мере все сущее в Природе. Корни хилозоизма уходят, в свою очередь, в первобытные представления о населяющих стихии и все царство Природы духах: земляных, водяных, лесных, воздушных, горных и т.д.
Кто сказал, что воплощение разума-сознания возможно лишь в привычном нам виде каких-либо гуманоидов? Человек все мерит на свой аршин, и такой антропоцентризм есть лучшее доказательство слабости нашего рассудка. Почему в Природе не может существовать иной, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РАЗУМ???
Узрение и признание этого разума затруднено лишь нашими предвзятыми, превратными понятиями да некоторыми ограничениями в физическом плане. Своеобразный разум — сознание присутствует везде; он существует рядом с нами в «простейших» вещах: в дереве, в ветре, в дожде, в нашей планете — Земле. ВСЯ ЗЕМЛЯ — ЭТО ЕДИНЫЙ РАЗУМ, ЕДИНОЕ СУЩЕСТВО, мыслящее, чувствующее и живущее по своим определенным законам, которые для нас — тайна за семью печатями.
Вокруг всего живого есть некая биоэнергетическая аура. Биополе — это поле, создаваемое живыми организмами, Жизнью; устойчивая и восполняемая энергетическая субстанция, прирожденная, свойственная живой материи. Триллионы клеточек человеческого тела образуют единый организм благодаря не столько нервной или кровеносной системе, сколько одушевляющему полю Жизни и его биотокам; подобным же образом биополе Земли пронизывает и наполняет собою всю Биосферу, связуя ее в единый Сверхорганизм.
Биополя — великий источник Сил Природы; огромная, если не беспредельная по мощности жизненная Энергия, которую биофизики и эзотерики называют «высокой». Мы все купаемся в океане этой Энергии, но не чувствуем ее, как не чувствуем окружающий нас воздух.
Биополе невещественно, невидимо и неосязаемо; у него нет явных признаков, указывающих на его «материальность» (в обычном смысле слова). С другой стороны, это не «дух» в понятиях классического идеализма; во всяком случае, никому не приходило в голову так его называть.
Представление о ДУХАХ сложилось в анимизме и первоначально обозначало существ, связанных с «тонкой», «чистой» материей. Мы сознательно употребляем это древнейшее название живых, движущихся Сил Природы, вкладывая в него такое содержание: ДУХИ — ЭТО ВЫСОКОЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ СГУСТКИ БИОПОЛЯ.
Стихийные Духи — порождение Природы. Обычно их облик сливается с однородной стихией их обитания, растворен в ней, и потому неуловим, обезличен. Но, используя данную им от Природы творческую силу, они могут выделяться из общей одушевленности и обособляться, т.е. уплотняться, сгущаться, «материализоваться». И тогда они оборачиваются феями, сильфидами, ундинами, эльфами, гномами…
Материя, по большому счету, есть лишь вихревые сгустки Энергии. Понятно, что степень сгущенности может выть разной. Это проясняет представление о Духах, как о существах хотя и бесплотных по сравнению с человеком, но не вполне бестелесных, а сотканных из лучистой, светоносной, эфирной субстанции. Для них нет физических преград и они, могут быть совмещены в пространстве с деревом, зверем, радугой, вьюгой или камнем. Доступные обычно лишь нашему воображению, они могут, однако, чувственно обнаруживаться и принимать тот внешний вид и образ, который мы способны воспринять и который соответствует нашему психофизическому и духовному состоянию.
Раннее Язычество являлось как вы совокупностью взаимообязательств между человеком и Природными духами. Вернее, взаимоотношений, основанных на уважении, внимании и предупредительности.
Биосфера Земли буквально пронизана энергетически информационными связями — биотоками, возникающими вследствие жизнедеятельности и взаимодействия множества самых различных организмов. Это и есть биополе, связующее все живое на Планете в глубоком, гармоничном и нерасторжимом единстве.
Если понимать Природу как всеобъемлющее биополе, а человека — как частицу этого огромного Биологического целого, то свещенные обряды почитания стихий, лесов, родников и т.д. являются, по сути, упрочением взаимосвязи человека с этим биополем, способом сознательного подключения к этому благодатному источнику, чтобы зарядиться целебной, могущественной, божественной энергией — жизненной силой.
Присутствие Духов Язычник может ощутить непосредственно — в зависимости от явственного чистосердечия: когда во время ваших обрядов природные стихии сопутствуют вам, то это верное доказательство того, что вы на правильном пути.
Не надо только искать искусственных, «магических» приемов войти в общение с нечеловеческим Разумом и, тем более, пытаться как-то воздействовать на Него. Почин должен исходить от Духов.
Вдохновение ускользает от тех, кто проявляет излишнюю назойливость, но внезапно приходит к нам само, когда мы этого заслуживаем. Когда Духовный Мир сочтет это необходимым, он по своей воле установит общение сам и с тем, с кем сочтет нужным. Все в мире покупается: неподкупна лишь ПРИРОДНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
Общение становится возможным тогда, когда человек духовно созревает для этого; когда Природа почувствует, что не одно только своекорыстное желание обрести здоровье влечет тебя в леса и луга, а искреннее стремление согласовать свою жизнь с Жизнью Природы и содействовать всеобщей Жизни.
Восторженное благоговение перед красотой, совершенством и величием Матери-Природы — это, пожалуй, самое прекрасное чувство, какое может испытывать смертный; это — источник всего чистого, возвышенного и доброго в душе человеческой.
Немудрено любоваться Природой, даже выть влюбленным в Нее. Но обожать, рыдать от избытка чувств — это ВЕЛИКИЙ ДАР, и дается далеко не каждому. И пусть опасение показаться странным и даже безумным не лишает тебя смелости быть добродетельным. А истинная добродетель — это, прежде всего, сердечное сопереживание, отзывчивость на боль бессловесных живых существ. И без этого, все, что ни делают иудохристиане для своего «спасения», бесполезно.
Нездоровый образ жизни отчужденного от Природы человека сделал необходимым появление медицины, заставляющей его умирать все продолжительнее, все мучительнее и беспросветнее. К своей боли привыкают, но невозможно привыкнуть к боли беззащитных, безвинных существ. И для облегчения своей боли, своей участи человек не имеет иного средства, как облегчать боль других.
Мироздание — идеальное гармоничное целое, где красота неразрывно связана с нравственностью. Земная жизнь человека — это испытание на отзывчивость, посредством которого Природа производит ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР. Всякое содействие Жизненному Потоку приносит радость и здоровье, а всякое нарушение, пресечение его, — болезни, немощь и, в конечном итоге, исчезновение навеки.
Мать-Природа не безумна: она лишает своих даров того, кто употребляет их во зло. Более того: не быть злым — еще не значит выть добрым. Есть «нравственность» для слабых, порочных и «нищих духом»: она бездеятельна и призывает лишь воздерживаться от зла. Но есть нравственность для сильных: она деятельна и повелевает творить добро — лелеять Жизнь. Неподдельная добродетель подобна цветку: всякое украшение лишь безобразит её. Единственное преимущество сильного — это возможность делать добра более чем прочие люди.
Путь к посвещению в мистерии Природы бывает достаточно долгим. Но для каждого чистого сердца однажды обязательно настанет час, когда придет ВЕЛИКОЕ ОТКРОВЕНИЕ. Оно придет не в виде каких-то сверхъестественных видений, но явится как ослепительное ЧУДО, как гром среди ясного неба, и с невероятной силой потрясет все твое существо, и перевернет всю твою жизнь. Это будет великолепно, изумительно, ни с чем не сравнимо, но в то же время просто и естественно.
В этот миг ты прозреешь — увидишь и поймешь, что раньше был слеп, и ты удивишься прежнему своему неведению. Выразить в человеческих словах это великое, слишком великое познание можно только так: ВСЁ ЕСТЬ ЖИЗНЬ.
Ты вдруг увидишь Природу ЖИВОЙ И ОДУШЕВЛЁННОЙ. Оглянувшись вокруг, ты сердцем почувствуешь, что ОНА тоже смотрит на тебя! Ты начнешь понимать волшебный язык чувств — самый древний и самый правдивый язык Природы, на котором общаются все живые существа.
Прислушайся: вся Земля, такая теплая, пахучая и живая, дышит и разговаривает с тобой тысячью голосов. И цветущий луг, и березки, и синее бездонное небо, и птичий гомон, и ты сам — все наяву вдруг сливается в единое согласное дыхание, в какую-то сказочную быль. Твое сердце переполняется упоительной, несказанной радостью и благодарностью за то, что и ты — частица этой торжествующей Жизни. Дух захватывает, и человек бывает тронут до слез. Можно ли мечтать о каком-то небесном рае посреди этого рая земного?
Суть подлинно религиозного мироощущения состоит в способности человека переживать задушевное единение с ЧЕМ-ТО ему родственным, но бесконечно более широким, чем его личность, и обретать к таком единении величайшую отраду, точку опоры и залог бессмертия.
Ведуны находили такое откровение в Природе. Оно было не умозрительными религиозными представлениями, не вероисповеданием, а живым вещим опытом природоисповедания, позволяющим человеку осознать причастность собственной духовности к Мировой Душе и возможность слияния с Ней еще в земной жизни. Совсем не случайно слово «счастье» производно от части: это восторг части от воссоединения с Целым.
Издревле мистические натуры стремились ощутить свое слияние с ВЕЛИКИМ ВСЕЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ, погрузиться в его лоно, но не для того, чтобы в нем исчезнуть, кануть в небытие, а напротив, чтобы постичь всю полноту Бытия. Стираются границы между внутренним и внешним, человек «выходит из себя» — за пределы сугубо личностных рамок; происходит не уничтожение, а наоборот бесконечное расширение сознания. Сливаясь со Вселенной, становишься ли ты ничем или ты становишься ВСЕМ? Душа пребывает в качестве неуничтожимой единосущной частицы Вселенской Жизни и Вселенского сознания; при этом он непротиворечиво сохраняет внутри Целого свою самоценность и самостоятельность, конечно, относительную, зависящую от духовного развития.
В древнерусском Язычестве существовало понятие соборности души. Единственная и неповторимая человеческая душа в то же время соборна, то есть собирательна: она охватывает своим сочувствием и своей любовью всю Природу, включая ее в свое собственное существо, а Природа тогда включает человека в КРУГ ПОСВЕЩЕННЫХ. Духовное развитие — это безграничное РАСШИРЕНИЕ ЛЮБВИ.
Машинно-технократическая цивилизация, основанная на библейских установках «покорения» Природы, вырвала человека из Живого Вселенского организма; вырвала с мясом, кровью и болью. Такое живосечение — глубинная первопричина всех душевных и телесных недугов, бед и несчастий, терзающих современное человечество.
Исцеление, то есть восстановление нарушенной целостности, воссоединение, преодоление насильственного отторжения от Природы, возможно лишь в обращении к Языческому мировосприятию, суть которого — высоконравственное сыновнее отношение человека к Матери-Земле…
Почитание Русалок — Берегинь напрямую восходит к общеиндоевропейскому культу живительных сил Природы, который, в свою очередь, был тесно связан с еще более архаическими представлениями первобытного анимизма.
Целый ряд современных исследователей (Ф. Корнфорд, Дж. Томсон, е. Гофман др.) пришел к выводу, что греческие натурфилософы осмысливали определенные религиозные идеи, уходящие своими корнями в «структуру племенного общества». Истоки философии Гераклита, которого за глубину и загадочность его мыслей современники называли Темным, — в мире первобытной культуры, в культах и мистериях каменного века, То была древнейшая, чистая религия, благоговеющая перед тайнами Земли и воспевающая буйную оргию Жизни, озаренную Солнцем.
Земля почиталась БОГИНЕЙ — ЖЕНЩИНОЙ — МАТЕРЬЮ. Она не просто дарила Жизнь и потому заслуживала безусловного поклонения. Она была самой Жизнью. Жизнь ведь не случайно женского рода. Женской стихией почиталась вся Земная Природа, которую величали Матерью-Сырой-Землей.
Почитание женских божеств Русалок-Берегинь восходит к материнско-родовому культу РОЖАНИЦ-ПРОРОДИТЕЛЬНИЦ И ВОСПИТАТЕЛЬНИЦ, к эпохе т.н. матриархата. Русалки-Берегини — подательницы и покровительницы Жизни, а, следовательно, Добра. Минуло много тысячелетий, прежде чем под влиянием библейского монотеизма умами европейцев стала все более овладевать идея господства человека над Природой, мужчины над женщиной, богатых над Бедными.
Постепенно представления о русалках претерпевают изменения, их многозначимая изначально сущность сужается, забывается, и они все более выступают лишь в ипостаси существ, олицетворяющих живительные стихии Леса и Воды.
В раннем Язычестве Русалки обладали свойством вездесущности, а не ограничивались одной лишь водной стихией. Были Русалки не только водяные, но и лесные, полевые, полудницы, полунощницы, снегурки и др. Вообще, каждому природному явлению соответствовали свои Русалки, или вилы, купалки, мавки (майки), самодивы, девы-древяницы, сестреницы числом тридевять и т.д.
Образы Русалок связаны как с лесом, так и с водой. В фольклоре они часто предстают одновременно как водные и как лесные существа. В представлениях Белорусов русалки чаще связаны с лесом или полем, чем с рекой.
Многочисленные поверья в один голос утверждают, что Русалки живут в лесах, но обязательно на берегу реки или озера, где купаются и прячутся. Русалки нередко портят и травят посевы, и это свидетельствует о том, что изначально они — «Лесные Духи» как бы наказывающие земледельцев и скотоводов за уничтожение лесов. В Болгарии (Фракии) живо поверье, что в День Весеннего Равноденствия 25 III самодивы приходят на этот солнечный праздник и заводят хороводы на своих привычных местах.
На Руси лесные русалки назывались еще Чудом Лесным или Дивом Дивным. В «Слове о полку Игореве» загадочный Див кличет с вершины дерева. Наше слово «дивный» (удивительный, чудесный) одного происхождения с латинским дивус — «Божественный». В нескольких древнерусских письменных памятниках встречается женское языческое Божество дива (Дивия). Некоторые современные слависты, верно, подметили этимологическое родство слов «дивный» и «дикий» (дивокий, дивий), т.е. лесной, имеющими исконный смысл «божий».
В «Слове» Див кличет, а первоначально словами «клечать», «кликать» (т.е. вещать) обозначалось действие, свойственное Русалкам-Берегиням. Во времена Язычества предметы, посвещенные русалкам, назывались клечальными. Русальная, или русальская неделя тоже называлась зеленой и клечальной.
В наиболее древних поверьях явственно прослеживается связь русалок, как с культом лесных деревьев, так и с культом перевоплощающихся Предков.
Лес — материнская природная среда наших далеких Пращуров. Славяне — дети Леса. Заповедные рощи и дубравы были естественными зелеными храмами — местами Силы, местами Языческих свещеннодейств, а Лесные Духи — русалки были нашими доброжелательными покровительницами.
Язычники воспринимали Лес как ЕДИНОЕ ЖИВОЕ СУЩЕСТВО. Таинственный, дремучий лес, настороженно обступающий тебя со всех сторон, и сейчас наиболее будит наше воображение. Входишь в сказочный лесной мир, полный прелести и очарования, — и воздух, травы, деревья, светотени, запахи и звуки — все это превращается в огромное Единое Существо. Буквально всей своей кожей и всем нутром отчетливо чувствуешь, какой гармонией, какой жизнеутверждающей силой наполнены чертоги вокруг тебя. Эта гармония и эта сила, что так реально ощутимы, и есть тот самый Дух Леса, которому поклонялись наши Предки.
Лес обладает неким единым сознанием, слагаемым из сознаний и чувствований всех его обитателей. Не отдельные растения и животные, а их совокупное и слаженное взаимодействие даст представление о том, что такое Жизнь Леса. Различные организмы, как клеточки тела, пульсируют в едином биоритме. Наш Леший — это собирательный образ лесных духов, иначе говоря — сложнейшая, но цельная сеть лесных биополей.
Можно представить Лес и единым согласным хором, музыкальной симфонией, что сумел изобразить Чюрленис на картине «Музыка Леса». Вообще в Природе все как бы поет — аукается: вибрирует, излучая музыкальные волны, «Певучесть есть в морских волнах», — писал Тютчев. Есть своя мелодичность и в журчании ручья, в шелесте листвы, в птичьем щебете, в перезвонах капели и в гуле ветра. Чуткие люди, подобно струнам, откликаются на эти позывные, на музыку Леса, настраиваются на нее и, вибрируя в гармонии, становятся созвучной частью этой музыки, частью Леса.
Доброе отношение, добрые пожелания всему живущему, исходящие от человека, сами настраивают его биополе в резонанс с лесными биоритмами и тем самым притягивают могущественные природные силы, ибо Лес воспринимает человека как часть самого себя и восстанавливает расстроенное здоровье. Здесь — разгадка некоторых чудесных исцелений.
Зеленые растения сопутствовали человеку всю его историю, сыграв главенствующую роль в основании всей человеческой культуры.
Зеленое дерево как нельзя лучше олицетворяет вечно обновляющуюся Жизнь. Дерево вышло в нашу генетическую память, укоренилось в сфере бессознательного. Дети, рисующие много деревьев, изображают именно Древо Жизни. С Деревом, как с символом Жизни, связаны и стойкие историко-геральдические понятия о древе родословном, и сама форма генеалогических таблиц, схожая с ветвистой древесной кроной. Не случайно Иисус ритуально проклял и умертвил именно Дерево — вечнозеленую смоковницу.
Дерево, никого не убивающее, а напротив, создающее условия для существования всего живого, — это, пожалуй, самое гениальное, самое благородное творение Природы, наиболее яркое выражение Ее мощи, красоты и совершенства.
Зеленые растения, и ТЕ ТАИНСТВЕННЫЕ СВЕТЛЫЕ СУЩНОСТИ, что проявляют себя в них, несут в мир ДОБРО, и потому только им — растениям открыт доступ к мировым тайнам.
В свещенных преданиях многих народов деревья — старшие родичи человека. Шаманы-ведуны знали, что если относиться к ним с должным уважением, то они могут стать советчиками и помощниками, могут поделиться своей жизненной силой, памятью и мудростью. Если через искажения многочисленных переписчиков пробраться к верному смыслу известных строк в «Слове о полку Игореве», то ясно, что Боян Вещий, прежде чем слагать песнь, обращался за вдохновением к Дереву.
Дерево непосредственно связано с Солнцем и Матерью-Землей, и оттого ему ведомо многое, о чем мы — люди можем только догадываться. Славяне в древности тоже поклонялись Дереву (слова эти однокоренные); древляне считали даже, что свою родословную они ведут от деревьев. Культ Свещенных Деревьев у славянорусов, как и у многих Других народов, был тесно связан с культом перевоплощающихся Предков.
Между почитанием Предков и поминанием заповедных рощ, а также отдельных вековечных деревьев, имелась глубокая, сокровенная связь. В языческих понятиях Души Предков сближались, а подчас прямо отождествлялись с природными духами. Ведь умершие отходят в мир, являющийся в то же время и миром одушевленной Природы. Свещенные рощи — воплощение жизненных сил Природы и, одновременно, — прибежище развоплощенных Предков, откуда они вновь приходят в обличье новорожденных.
Деревья вовлекались в родовые обрядовые празднества в честь Чуров-Пращуров, сливавшиеся с весенне-летними русалиями. Подлаживаясь к народным верованиям, церковники вынуждены были назвать русальной неделей — «зелеными святками» время, отведенное для чествования Русалок — Берегинь.
Согласно древнейшим представлениям, Дерево мыслилось средством приобщения к миру Предков, необходимым звеном-посредником. Именно здесь коренится чрезвычайно живучий обычай сажать на могиле дерево либо куст. Русалки, как лесные, древесные души, тоже посредницы — проводницы в таинственное Тридевятое царство.
В языческом мировосприятии душа человеческая и душа древесная внутренне однородны, родственны. Чувственно — смысловые границы между ними весьма условны. Между человеком и деревом, по сути, существует только внешнее различие образа, тела, которое может скидываться, как одежда. Отсюда многочисленные истории о деревьях — спутниках, побратимах и двойниках человека, о духах-хранителях, выступающих из дерева, и о деревьях-оборотнях.
Если душа ведьмы (в хорошем, дохристианском смысле этого слова) может в исступлении из тела превращаться в Лебедь Белую, Лягушку-Квакушку или Калину Красную, то почему древесная душа не может временно принять обличье либо человечье, либо смешанное — неуловимо перемежающееся? На глубинно-энергетическом уровне Жизни все в Природе постоянно преображается — перевоплощается. Русалки вообще не имеют определенного образа, обычно сливающегося со стихией их обитания, но, будучи духовной сущностью всего Леса, иначе — его биополем, могут принимать любой образ — от гриба до пня.
Но любимое дерево Русалок — Береза. Некогда добрый молодец заклинал: «Стань, Береза, позади меня, а Красна Девица — впереди!» И если не ради праздного любострастия, не ради хитрости, не ради корысти творил он заговор, то Береза могла привидеться и в девичьем обличье, не переставая, разумеется, быть Березой.
Но, уподобляясь человеку, Русалки обычно ведут себя бессознательно, как медиумы в спиритическом трансе. С Живой Природой, независимо от сознания, мы общаемся, прежде всего, биополями, на уровне подсознания и его интуитивного шепота. Русалки, телепатируя наше подсознание и как бы приспосабливаясь к нашему воображению, ограниченному лишь пятью чувствами, могут проявлять себя — обнаруживаться в доступных нам материальных образах. И тогда в росистых лугах слышится нежный, манящий смех и восхитительные напевы: колышутся, всплывают из зеленой мглы сгустившиеся светотени и узнаются Девы дивной красоты. Добрые Духи просто не могут быть безобразными.
Известны бесчисленные поверья, сказания, легенды, песни славянских народов о превращении живых и умерших людей в деревья и наоборот. Очень часто сюда вплетаются мотивы несчастной любви. Много подобных историй собрали Буслаев, Потебня и Афанасьев, еще больше — Костомаров. Жаль только, что эти уважаемые люди считали все такие истории лишь красивыми вымыслами, «поэтическими воззрениями» милых, но по-детски суеверных язычников.
Но не скрывается ли за всеми сказочными преувеличениями более верное предчувствие сокровенной сущности Природы, чем потуги фаустовской науки? Ведь что такое предчувствие, как не вещая подсказка Природы, ненавязчивое приглашение к размышлению; способ, каким Духи направляют нас?
В этих «сказках» — не просто намек, а глубочайший, давно забытый смысл, в виде притчи некогда заложенный в сердца людей теми доброжелательными, научающими Сущностями, что содействовали становлению оказавшегося неблагодарным человечества.
Растения — такие же мыслящие существа, как и люди. Но способ мышления у них иной, интуитивный, напоминающий наше подсознательное чутье. Растения — нежные, утонченные, отзывчивые и очень ранимые создания, так же чувствительные к воли, как и человек: они улавливают даже злые намерения.
Растения, получающие свою благодатную силу прямо от Ярилы-Солнца и от Матери-Земли, могут поделиться ею с добрым человеком, исцелить его. Подлинное целительство есть знание о волшебных свойствах цветущей зелени — источнике чудодейственных молодильных сил. Но можно ли добыть это знание в лабораторных застенках, в камере опытов-пыток? Представьте себе полную жизни ромашку, у которой медленно и мучительно обрывают лепестки, надеясь вырвать признание в любви…
Тот, кто жадно тащит зелья,
Злобно рвет, губя коренья,
Чтоб добиться исцеленья, —
Сам себя и изведет:
Травы помнят, кто их рвет!
(вятская поэтесса Татьяна Смертина)

Никогда не подружатся ни Русалки, ни Леший с тем, кто не слышит упрека, ясно различимого в каждой жалобе срезанных цветов, в каждом шелесте скошенных купав. Глубокий смысл есть в том, что не только в лубочных народных картинках, но и в сказках и в песнях, основной, неотъемлемой принадлежностью смерти служит именно коса.
Растения несут нам великие, доселе неоценимые дары Природы — свои благоухания. Душистые запахи — это души цветов и деревьев: посредством их связуется человеческое существо с Растительным Разумом, а через него — С РАЗУМОМ ВСЕЙ НАШЕЙ ЖИВОЙ ПЛАНЕТЫ.
В журнале «Приусадебное хозяйство» (N5, 1984) сообщается, что польское село Верховенска все погружено в густой запах валерианы, выращиваемой жителями. Никто из них валериановых капель (изготовленных из заживо сваренных корней растения) не пьет, даже старики. Врачи свидетельствуют, что среди жителей больных-сердечников нет — достаточно одного запаха.
Жизнь человека переплетена с жизнью дерева множеством явных и тайных взаимосвязей. Само слово «здравие» — однокоренное с «древом».
Каждый, сердцем прикоснувшись к удивительному миру Леса, испытывает на себе целительную силу ласковой древесной плоти. Лес — могущественное средство духовного пробуждения. В зеленой стихии обнаженная душа оттаивает, умиротворяется. Отрадным воздействием Леса на настроение, чувства и мысли человека проясняются такие случаи выздоровления, которые на первый взгляд кажутся необъяснимыми и чуть ли не сверхъестественными.
Как бы часто не общаться с Лесом, он докучливым не бывает. Во все времена года он по-своему хорош; неотвратимо и властно зовет — притягивает — завораживает. Лесной воздух питает и одухотворяет все животворным духом — кислородом, озоном, отрицательными ионами, фитонцидами, аэровитаминами и еще какими-то загадочными, тончайшими эфирными эманациями, которым ученые еще не придумали названия, но в которых и скрыта тайна Жизни.
Сама Земля дышит пахучими кустарниками и хмелящими травами. Наполняешь себя лесным духом — воодушевляешься, становишься близким, родным Природе, ощущаешь свое с НЕЙ ЕДИНОДУШИЕ.
Люди, влекомые в Лес своекорыстными желаниями, видят только дрова. Лесные чудеса открываются лишь глазам, не застланным жаждой наживы. Но как бы человек не относился к Лесу, очутившись в лесных пущах, он всегда чувствует, что он здесь — гость. А хозяева — Лесные Духи.
Русалки — Хозяйки ДИКОЙ Природы. В их ведении — все лесные чудеса. Соответственно, самыми чудесными свойствами обладают именно дикие растения, о которых людям известно не намного Больше, чем о Русалках.
Каждый знает, что дикая малина слаще садовой. Так же и дикие, вольные, первозданные травы, цветущие сами по себе, целебнее тех, что выращены изощренным принуждением. Это те чистые дары Земли, что она дарует человеку не в насильственных муках, но по доброй воле. Огородные, одомашненные растения просто не обладают такой могучей жизненной силой, как дикорастущие «сорняки». Уж одно то, что растение или животное позволило себя приручить для выращивания на пищу — говорит об отсутствии этой силы.
В народных поверьях Русалки часто с зелеными косами, указывающими на связь с растениями. Но чаще всего Русалки с длинными, до Земли распущенными волосами — свидетельством их особой чародейной силы. До наших дней дожили темные предания о каких-то девках-простоволосках, взращивающих волшебные травы.
Кувшинка, или одолень-трава исстари считалась цветком русалок. Даже ботаническое его название — нимфея. Сохранился древний заговор-заклятие: «Одолень-Трава! Не я тебя породил, не я тебя поливал; породила тебя Мать-Сыра-Земля, поливали тебя девки простоволосы, бабы-самокрутки…» на лугах есть такие русалочьи травы, что если их скосить, то неминуема сокрушительная буря либо опустошительный град. В «непредсказуемых» стихийных бедствиях нагляднее всего проявляется полнейшее бессилие человека в его безумных попытках покорения Природы.
Византиец Прокопий записал, что северные варвары — славяне особо почитали родники, реки, озера и водяных нимф, т.е. Русалок.
Русы, считали Воду свещенной стихией. Если Огонь — сын Ярилы, то Вода — воплощение земного, женского, материнского начала; живительная сила самой Матери-Сырой-Земли.
Родники, ключи, студенцы и криницы почитались именно как порождения Земли, проистекавшие прямо из Её благодатного лона. Прохладные, прозрачные струи живых источников — водяных жил Земли, — хранители, носители и податели таинственных целительных сил.
В те давние времени перед Водой благоговели. Плюнуть в Воду — все равно, что Матери в глаза. По древнеславянским законам за оскорбление Воды словом полагалось бить виновника кнутом три дня кряду по 30 ударов. А умышленное осквернение Воды нечистотами наказывалось, чуть ли не смертным боем: вкатывали сразу сто ударов! Такое не каждый мог выдержать.
Вода воспринималась как стихия многообразная, но цельная, единая, могущественная и всесильная, вода — стихия властная, своенравная и непредсказуемая. Она может помочь в беде: у Матушки-Воды, так же, как у Матери-Земли, просили прощения.
Народные предания относятся к рекам, озерам и потокам как к существам живым, способным понимать и чувствовать. Ярославна обращается за помощью к Днепру. В «Слове о полку Игореве» у Донца — свой нрав, у Стугны — свой. Волга в старинных песнях — Мать Родная. В сказаниях встречаются живые олицетворения ключей и рек: такова Дева — Русалка Волхова, возлюбленная Садко.
Подобно Огню, Вода — стихия светлая, очистительная. Она смывает хвори не только внешние, но и внутренние, душевные; исцеляет тело от болезней, а душу — от скверны. Здесь коренятся Языческие религиозные обычаи омовения, купания, обливания, окропления водой. Каждому обращению Руса к Высшим силам, предшествовало обязательное омовение росой или ключевой водою на утренней заре; без этого были бессильны любые заговоры и заклинания.
Есть немало примет, связанных с Водой-Оберегом, например, пустые ведра на коромысле — не к добру, полные — к удаче.
Русская баня издревле выла семейно-родовым Светилищем.
Омовение умершего (так же, как и новорожденного) — это древнейший обряд, символизирующий приобщение, единение с Божественной живородящей стихией. Считалось, что, переходя в Мир Предков, душа умершего преодолевает некие «широкие воды». Река мыслилась как водяная дорога в Страну Предков и, одновременно, как рубеж — водораздел, отделяющий здешний мир от царства умерших. Эти два мира разделены, но в то же время определенным образом взаимопроникаемы и взаимодействуют.
Вода, в частности река, понималась как преграда, разделяющая разные миры или разные этапы ЕДИНОИ ЖИЗНИ, и её при переходе в качественно новое — развоплощенное состояние, надлежало преодолевать. Судя по фольклорным, этнографическим, археологическим материалам, представления о какой-то стремительной и бурной реке — границе, которую душа должна преодолеть на своем пути в страну усопших, широко бытовали у многих древних народов.
О такой опасной переправе говорят египетские папирусы и вавилонская повесть о Гильгамеше, изображения на этрусских гробницах и свещенные книги арийцев. Согласно Авесте, душа умершего совершает путь к мосту Чинват. Здесь ее встречает некая божественная Сущность (Хозяйка моста), которая переводит одни души через мост в обитель блаженства, а другие низвергает в мрачную бездну.
В Махабхарате говорится: «Достигли области Предков, Ганга получает название Вайтарани («Переправляющая»), через которую трудно переправиться грешникам…» У буддистов Японии такому воззрению соответствует река Сандзу. Согласно учению даосов, души добродетельных китайцев могли достичь островов Блаженных, только преодолев водную преграду. В эпических песнях Калевалы повествуется, как престарелый Вейнемейнен переправляется в загробный мир через реку Туонелу. В сознании древних германцев («Песнь о Нибелунгах») Дунай представлялся не просто земной рекой, но и своеобразной границей, отделяющей один мир от другого. В античной мифологии пограничными реками были Стикс, Лета и Ахеронт.
Народы Восточной Сибири, в частности эвенки, сохранили Архаические шаманские представления о водяной дороге-реке, связывающей различные миры в единый шаманский мир — Вселенную. В верховьях этой реки находилось РОДОВОЕ ХРАНИЛИЩЕ ПЕРЕВОПЛОЩЕННЫХ ДУШ. Когда шаман, совершая обряд проводов души умершего в мир Предков, привозил мысленно (в тонком теле) к устью шаманской родовой реки покойника и просил, чтобы Предки-сородичи приняли его в свое родовое стойбище, то навстречу выходила сама Хозяйка «земли мертвых» и принимала приплывшую душу в свой род.

Есть и в наших преданиях пограничная река — стремнина с загадочным именем Смородина, а кое-где через неё — таинственные «мосточки калиновы». Успешная переправа через Смородину означает достижение какой-то заветной цели. Река эта известна по песне «Молодец и река Смородина», а также по некоторым другим источникам.
Смородина — река не простая, а вещая, праведная, обладающая волшебной силой и таящая в себе смертельную угрозу для недостойного. Очевидно, что здесь — смутные отголоски древнейших воззрений о посмертном странствии души на тот свет — в родовую обитель Чуров-Пращуров. Не потому ли в сборнике песен, собранных П. В. Киреевским, река эта названа Самородиной?
С рекой и переправой сопряжен другой устойчивый символ, присущий погребальному культу почти всех Древних культур. Это — ладья, или корабль душ, пересекающий водный предел. В Египте ладья, слившаяся с Бессмертным Солнцем, следует по воде в загробную страну. В том же смысле ладья с сидящими в ней душами, изображалась на китайских саркофагах и эллинских надгробиях, на памятниках коренных народов Америки, Индонезии, Австралии и Океании, наскальных рисунках от Прибайкалья и Енисея до Карелии и Скандинавии.
Классический образ греческих мифов — перевозчик Харон. В древнегерманских сагах кораблем мертвых правит Локи.
Многие народы совершали захоронения праха в ладьях. Норманны и славяне сожигали покойника в ладье; такой обряд у Русов описал Ибн-Фадлан.
Столь повсеместное распространение схожих воззрений у самых разных, далеких друг от друга народов, ясно показывает, что ни о каком заимствовании речь идти не может. Представления о посмертном странствии души были всеобщими, исконными, основанными на краеугольном камне Языческого миропонимания: земная жизнь человека втекает в реку, несущую свои воды за пределы видимого мира.
Надо учитывать относительность Языческого понимания живого и мертвого. Жизнь и смерть для Язычника нечто вроде чередования дня и ночи — естественные циклы Бытия. Смерти, как таковой, просто нет, а есть изменение состояния человека. Смерть — лишь граница, за которой начинается иная жизнь в иных измерениях Бытия, умереть здесь — значит родиться там, и наоборот. Об этом и гласит старорусская поговорка: «Родится на смерть, а умирает на жизнь».
Основная идея Языческой погребальной обрядности — это идея извечного жизненного коловращения. Жизненная Сила замкнута в круг, в кольцо; а у кольца, как известно, нет ни начала, ни конца. Это значит, что ни одна форма Жизни никуда деться не может: не может исчезнуть, а лишь превращается в другую. Наилучшим примером является превращение ВОДЫ, известное как «круговорот воды в Природе».
За бесконечной сменой быстротечных волн скрывается глубинная, незыблемая и постоянная основа всего сущего — ПОТОК ВСЕЛЕНСКОЙ ЖИЗНИ.
Остается добавить о поразительном совпадении образа реки-границы и переправы через нею в погребальный обрядности древнейших культур с новейшими свидетельствами посмертного опыта реанимированных, чьи воспоминания, видения и переживания описаны в работах Моуди, Осиса, Харалдсона, Кюблер-Росс и др. исследователей. Еще раз приходится изумляться прозорливости Языческого мировидения и глубине его проникновения в Сокровенное…
Как ни странно, но столь привычная всем нам вода — это удивительное, загадочное образование; феномен, до сих пор не получивший стройного и непротиворечивого описания в физических моделях. Вопросы происхождения и сущности воды непосредственно связаны с самыми волнующими тайнами внутренней жизнедеятельности Земли.
Известны, а вернее, до конца неизвестны, чудесные свойства талых, омагниченных и других возбужденных вод.
Помимо явных связей между водой и миром растений, существуют и некие подспудные, загадочные, основополагающие взаимосвязи. Каждый наблюдал поразительное сходство морозных рисунков на стекле с живыми растениями. Палеоботаники утверждают, что эти морозные узоры являются точным изображением вполне определенных растений, например, давно вымерших огромных древовидных папоротников.
Ученые назвали этот феномен конвергенцией, но от такого названия тайна не прояснилась. Удивительная повторимость форм издавна будила человеческое воображение, и была подмечена строгая закономерность: прямо вверх поднимаются по стеклу побеги снежных деревьев — морозу продолжаться, наклонились — к оттепели. И еще: чем нагляднее зимние художества Снегурочки, тем пышнее летняя зелень на русальских игрищах.
Недавно ученые обнаружили, что вода обладает долговременной памятью: не зря издревле вода считалась способной воспринимать, хранить и передавать душевные помыслы человека. Отсюда — чародейство, т.е. заговор над чарой с водой. Живы еще поверья северянок-поморок об усмирении разбушевавшейся водной стихии ритмическими песнопениями.
Внезапное, необъяснимое появление в домах потоков воды сейчас называют телепортацией, или перемещением в пространстве. Это явление часто сопутствует полтергейсту: вода может хлынуть прямо из стены, с потолка и т.д., несмотря на то, что любой возможный источник воды в данном помещении может отсутствовать вообще.
По-видимому, не случайно вода всегда слыла волшебной стихией, магическим зеркалом, где все отражается, где можно увидеть и свое будущее. Отсюда поговорка: «Как в воду смотрел». Разумеется, что для этого пригодна не всякая вода.
Вода — существо живое и живородящее, и потому главное почитание Воды было у славян связано с Жизнью, Плодородием. В наиболее древних поверьях Русалки — вечно прекрасные, вечно юные девы, питающиеся цветочными благоуханиями. Русалочьи игрища справляются так называемыми воробьиными ночами, когда вся Природа насыщена особой магически магнетической силой.
Образ Русалок, подчеркивающий их женские достоинства, настолько ясен, что не вызывает никаких сомнений: само представление о Русалках — полногрудых нагих красавицах — указывает на связь с культом Жизни, Весны, Любви, Чадородия. От Русалок, владеющих тайной и силой рождения, зависит плодородие нив и вообще всякой живности: ведь Русалки — дочери самой Матери-Земли.
Славление, обожание Жизни, Любви, Женского Начала, свойственное материнской родовой общине, было в большой степени присуще древним славянам, которые чтили Женщину воплощением живительных и плодородных сил Матери-Земли.
Женщина, самой Природой призванная к деторождению — воплощению Предков, ближе поэтому к миру Духов-Предков и чувствительнее к влияниям оттуда. Во всех древних религиях именно жрицы служили посредницами для общения с Духами, и устами жриц Духи возвещали свою волю. Испокон века и до наших дней среди коренных народностей Сибири и индейцев Америки шаманок и знахарок в процентном отношении гораздо больше, чем шаманов и знахарей. Нередко шаманы даже носят женскую одежду, или изображают на своей одежде женские груди, чтобы показать женскую сторону своего естества, позволяющую общаться с Духами.
Всенародные празднества, посвещенные Русалкам, связывались как с культом плодородных сил Природы, так и с чествованием Предков. Поскольку половая сила и деторождение издревле сопрягались с плодородием Земли, то Русалки, олицетворяющие любовное вожделение, одновременно олицетворяли и плодоносную силу Земли. Обнажаясь догола, участницы тайных женских обрядов-русалий подражали Русалкам и усматривали в этом залог своего благотворного влияния, как на плодовитость рода-племени, так и на урожайность посевов.
Русалки были также покровительницами браков. Церковные поучения, проклинающие стародавние народные обычаи, свидетельствуют о свещенных купальских свадебных обрядах, совершаемых у воды, у водных источников.
Почитание Русалок — Рожаниц не заместилось культом каких-либо иудохристианских святых, архангелов или херувимов, как это случилось с Перуном (Илья-пророк) и некоторыми другими богами. Чествование Русалок осталось чисто Языческим и поэтому наиболее рьяно преследовалось церковью. Оно и понятно: ведь Русалки — женские божества плодородия, размножения, Родительницы Жизни, олицетворяющие великие плодоносные силы Природы. Они явно противоречат болезненному иудохристианскому неприятию земной жизни как низменной, греховной.
Те, кто ненавидели Жизнь, ненавидели и Женщину, ибо она порождает Жизнь. Библия заклеймила Женщину существом низшим, неполноценным и изначально нечистым. Даже само зарождение человека уже считалось порочным: иначе как понимать «непорочное зачатие» Марии? Церковники с превеликим удовольствием оскопили бы всю Природу, если бы только смогли.
Во врожденных, природооткровенных религиях Мужчина и Женщина равноправны и взаимно дополняют друг друга. Само слово «пол» в нашем языке означает именно полчеловека, половину полноценной, совершенной человеческой сущности.
Монотеистические патриархальные религии (иудаизм и два его отпрыска — христианство и ислам) не просто внесли разлад и неразрешимые противоречия в отношения полов, но ставили Женщину вне закона, прямо объявляя ее носительницей подсознательного зла. Эти же религии налагают на Женщину множество уничижений, ограничений и запретов.
В церкви мало-помалу зрело убеждение, что Женщина — исчадие ада, наперсница сатаны и даже «дьявол во плоти» (св. Антоний). Один собор за другим провозглашает Женщину «нечистой тварью», «началом бесстыдства и позора», «злым духом», убивающим всё благородное в мужчине и представляющим смертельную опасность для «спасения души». И, наконец, на одном из соборов был поднят вопрос, имеет ли вообще Женщина душу? Человек ли она?

Один из важнейших показателей культуры общества — это высота отношений к Женщине. В славяно-русском Язычестве женщины играли едва ли не главенствующую роль: тайнодейства вершили, по преимуществу, ясновидящие ведьмы — хранительницы рода, вдохновленные самими Духами-Покровителями.
Но вместе с иудохристианством Древняя Русь восприняла от Византии и унизительный взгляд на Женщину. Пишутся обширные поучения против Женщины вообще, где она выставляется воплощением зла. В сборниках «Златоуст», «Пчела» и т.п., составленных в монастырях, тщательно подбираются враждебные Женщине библейские высказывания и отзывы доморощенных изуверов-женоненавистников.
По церковным канонам женщина после рождения ребенка 40 дней считается нечистой. Поп читает над роженицей «очистительную» молитву. В средневековых домостроевских правилах предписывалось: «жена аще родит детя, не ясти с нею», а в дом, где «мати детя родит», не следовало входить три дня после родов, дабы не навлечь на себя «нечистую силу». По истечении же трех дней надо было «помыть всюде» и сотворить молитву, какую принято творить «над сосудом осквернившимся».
Чрезвычайно примечательно, что подобные мерзопакостные наставления проникнутые противоестественной ненавистью к Женщине и шире — к Женственности, сочинялись, к основном, монахами — пустоцветами, чья «победа над плотью» (можно ли победить Природу?) оборачивалась самым разнузданным мужеложством.
Монахам было запрещено вступать в связи с женщинами, но о мужчинах этот запрет умалчивал. Тем более что и сам Иисус, отнюдь не чуждаясь плотских утех, а будучи любителем выпить и закусить, не был, однако, женат и вообще питал явное равнодушие к прекрасному полу, предпочитая развлекаться с юными апостолами. «У меня, как у специалиста в своей профессии, нет ни малейших сомнений в том, что группа лиц, собравшихся вокруг Иисуса, представляла из себя не только религиозную секту внутри простонародной ветви иудаизма, но и типичнейший образчик гомосексуального братства», — пишет в своем исследовании известный чешский психотерапевт К. Райкова (цит. по книге Добромысла «Двенадцать бесед»).
Бесплодное, не по прямому назначению, самоцельное расточение половой жизненной силы — это преступление перед Природой и Родом. У Арийцев противоестественные половые извращения считались самыми тяжким преступлениями: в зороастризме есть целые главы о ритуальном умерщвлении мужеложцев, ибо этот порок считался самым страшным в религии персов. Германцы топили такую мразь в болотах, славяне — размыкали конями.
В XI-XII веках в церкви окончательно сложилось представление о ведьме, как о женщине, заключившей союз с сатаною, и свыше девяти миллионов (!) несчастных жертв были сожжены заживо «во славу божию». На Руси предпочитали сжигать в срубах. «Охота на ведьм», — пишет Добромысл, — была злобной реакцией женоненавистников и содомитов на непостижимую для них тайную магическую связь между природным и женским началом».
К. Райкова подчеркивает: «Практика инквизиторского «дознания» существенно отличалась по половому признаку: женщин истязали гораздо более жестоко. Все эти чудовищные «подвешивания за груди», «прижигания клитора и сосков» и «вливание во влагалище кипящего масла» никогда не смогли бы придти в голову людям, здоровым психически и нормально ориентированным в смысле своей сексуальности… Можно сказать и так: они не могли бы придти в голову не-христианам».
Во времена насаждения чужеродного иудохристианства на Руси всем нашим Родным Светлым Силам нарочито придавались отталкивающие черты, уродливый оклик, злобные намерения. Особенно это коснулось оберегавших Род Русов Русалок — Берегинь. Именно они были превращены в демонических злых духов, в коварных утопленниц, утаскивающих в омут доверчивых простаков.
В писаниях «святых отцов» под демонами подразумевались Языческие божества: ранние христиане не отрицали их существования, но считали их дьявольским отродьем, служителями сатаны.
У греческих натурфилософов слово «даймон» означало особых божественных существ — посредников между бессмертными богами и смертными людьми. Изначально демон — это своего рода дух — хранитель человека, его Добрая Доля, его гений-покровитель, вселяющийся в человека при рождении и сопровождающий его при жизни и после смерти, определяющий тем самым его судьбу. Эти представления были позднее заимствованы церковниками, где личностный гений был замещен иудохристианским «Ангелом-хранителем».
Человек никогда не бывает одинок. Иногда он чувствует, что находится под покровительством какой-то оберегающей Силы. Сила эта помогает ему в опасностях: от нее исходят предостережения, предчувствия, предсказания, предвестия, предзнаменования. Наши Предки отождествляли эту незримую благодетельную силу с Русалкой — Берегиней.
Каждый русич имеет свою Русалку и может призвать Её. И если он творит добро и справедливость, если его мысли и деяния соответствуют светлой духовно-нравственной сути Берегини, то она не может не откликнуться на чистосердечный призыв. Она просто не в состоянии противиться своему назначению и должна исполнять то, для чего существует, то есть ОБЕРЕГАТЬ.
Конечно, русалки не всемогущи и не могут вершить всем по своему произволу. Всё в Природе связано нерушимыми законами, поддерживающими незыблемый естественно-нравственный порядок. Русалки могут всячески содействовать этому порядку, но не могут идти ему наперекор.
После христианизации Руси, место, отнятое у русалок, было занято библейскими «ангелами-хранителями», приставленными к каждому крещеному, а сами Русалки были объявлены чертовками.
Но генетическую память отнять невозможно. Она заставляет человека следовать тому, что красной нитью записано в его подсознании: к душе, хранящей драгоценный опыт — наследство Предков. И потому вплоть до XX в. дожили в Хороводных песнях чествования и закликания призывы Русалок.

В то, что написано здесь о Русалках, не следует верить или не верить. Для того, кто живет одними чувствованиями с Природой, многое из этого становится просто очевидным опытным знанием, сердечным переживанием, которое невозможно оспаривать.
Человек начинает улавливать все более тонкие природные излучения по мере усвоения им основной Языческой заповеди невредительства Жизни. Природные Духи не нуждаются в так называемых научных доказательствах своего существования: такая постановка вопроса была бы большим унижением для Русалок. Наши родные Берегини так же вечно жизненны, как сама Природа и Её неизменные законы.

У домового есть брат, который не заходит в избу, а живет на подворье. Называют его дворовым, и круг забот у дворового иной. Он в основном отвечает не за человека, а за скотину, хозяйство.
Всем известно, что нет у него добродушия, присущего домовому, а шутки и забавы его порой беспощадно злобны и приносят немало неприятностей хозяевам. Дружит дворовой лишь с собакой и козлом, да и то если собака эта не белая. Белых собак, кошек и даже лошадей он не переносит. Любимые лошадиные масти у него — вороная и пегая. А если хозяин купит и приведет на подворье коня, пришедшегося дворовому не по вкусу, надо первый раз ввести «новичка» в конюшню не иначе как по расстеленному на земле овчиной вверх тулупу.
Нелюбимых животных дворовой мучит, изводит: те невесть почему тощают, шерсть на них сваливается, шкура, хвост все в репьях.
Особо должны хозяева беречь только что родившихся телят и ягнят. Не случайно их сразу несут в хату, под заботливую опеку своих ребятишек. Иначе дворовой мог бы задушить приплод. И лишь если сунуть ягненка или теленка головой в устье печи, как говорят, «подломить», тот сроднится с домом, и дворовой возьмет заботу о нем на себя.
Если не раздражать дворового, угождать ему, то будет на подворье не только мир и порядок, но и благополучие. Будет у лошадей шерсть лосниться, а вся животина сыта. Удачлив станет мужик в покупках и при продаже останется в прибыли. Град не побьет его посевы и сады, а ведьма не будет задаивать коров. Одним словом, дворовой сам справится с нечистой силой.
Считалось, что на Михайлов день дворовой может, если его не задобрить, уйти с подворья на всю зиму, оставив животных без присмотра. Потому 21 ноября заботливые хозяева особым обрядом ублажали дворового.
Еще до утренней зорьки старшая из женщин в семье выносила во двор чашку с пивным суслом. А перед полуднем хозяин ездил по двору на любимой лошади дворового. В это время хозяйка, размахивая помелом, приговаривала: «Батюшка дворовой, не уходи! Не разори двор, животину не погуби! Лихому (Черту) пути-дороги не кажи!»
Дворовой в традициях российских городов
В некоторых традициях российских городов дворовой не считается отдельным персонажем, его черты содержит в себе и домовой-доможил. Но в северо-западных, центральных и юго-западных областях он считается хозяином крестьянского двора и там его отличают от его собрата домового — хозяина дома. В поверьях Ярославской губернии говорится, что дворовой имеет наружность хозяина дома, как и домовой. Живёт он во дворе. Если он невзлюбит какую-то скотину, то будет всячески вредить ей. Говорят, чтобы дворовому скотина полюбилась, её надо выбирать с таким цветом шерсти, какой цвет волос у хозяина. Например, если хозяин брюнет, то скот покупают черной масти и т.д. Дворовой имеет все те качества, что и домовой, только является он более злым и мстительным персонажем. Дворовой, которому хозяин полюбился, нередко ворует у соседей сено и овёс для домашнего скота. Поэтому между дворовыми нередко затеваются драки. Увидеть дворового — весьма редкое явление и предвещает оно тому, кто его повидал, несчастье. Жила в одной деревне женщина с мужем, всё у них было в достатке, нужды ни в чем не знали, жили душа в душу, мирно, счастливо. Пришлось как-то мужу уехать по делам далеко. А в то время случилось как-то женщине вечером выйти во двор, где увидела своего мужа, ходившего вокруг телеги. Был это дворовой. После этого случая полюбил муж работницу, прислуживавшую у них в доме, а собственную жену выгнал вон. В основном рассказы об этом существе сводятся к тому, как он мучает непонравившихся ему животных, дружелюбен он лишь с собакой и козлом. Это он путает гриву лошадям, общипывает и обрезает им хвосты и строит подобные козни, против которых хозяева вешают под потолком конюшни или хлева убитую сороку, поскольку считается, что дворовой относится с ненавистью к этой птице. Его стараются ублажить каким-либо известным способом, предупредить его желание, угодить должным образом. Лучше стараться не заводить белых кошек, такого же цвета собак, сивых лошадей, хотя соловых и буланых он тоже недолюбливает и обижает. Зато холит, гладит лошадей вороной и серой масти. Если же никак нельзя избежать того, чтобы купить скотину той масти, которая не по душе домовому-дворовому, то купленное животное пригоняют с базара и вводят во двор через овчинную шубу, которую следовало разостлать в воротах наверх шерстью. Хозяйки особенно внимательно приглядывают и ухаживают за новорожденными животными, дворовой спуску не дает ни телятам, ни овцам: либо изломает, либо задушит. Поэтому их стараются унести из хлева и поселить в избе. Принесенного принято совать головой в устье печки, как бы «вдомляя», то есть сродняя с домом.Не находятся в подчинении у домового лишь куры, считают, что у них свой бог есть. В некоторых местах знающие люди припасают нитку от савана мертвого, вплетают её в плеть с тремя хвостами и залепляют воском. В полночь, держа такую плеть в левой руке, люди выходят во двор и начинают бить по всем углам хлева и под яслями в надежде попасть всё-таки в разбушевавшегося виновного. В Орловской губернии был обычай «дарить домового»: брали разноцветные блёстки, копейку с изображением на ней коня, хлеба горбушку, отрезанную от непочатого каравая, всё это сносили в хлев и читали следующую молитву: «Царь дворовой, хозяин домовой, суседушко-доброхотушко! Я тебя дарю-благодарю: скотину прими, попой, накорми». Часто дворовые ссорятся между собой и тогда достается и хозяевам, такое несчастье невозможно ни предугадать, ни отвратить. В Вологодской губернии рассказывали, что как-то один злой «дворовушко» начал завидовать своему доброму соседу, видя, что у того коровы сыты всегда, шерсть у лошадей гладкая и лоснящаяся. Провертел он тогда дыру в чане, в котором добрый дворовой носил с реки воду в полночь. Тот всё лил и лил её в чан, всё ждал, что вода сравняется с краями, но так и не дождался: тогда с горя повис он под нижней губой у лошади сосулькой ледяной в виде человечка маленького в шерсти.
Дворовой — Домашний дух
Дворовой -Домашний дух, обитавший во дворе у древний славян
Различались два вида домовых. Одним был доможил , обитавший в углу за печью, вторым считался дворовой, живший вне избы (иногда черты того и другого объединялись в одном образе).
Дворовой являлся покровителем домашнего скота. Тем неменее, его относили к злым духам и сближали по природе с овинником или банником. Вописании дворового соединились традиционные черты домового и свойства оборотня, взятые из христианской демонологии. Внешне дворовой описывался похожим на человека, но с куриными, козлиными или кошачьими ногами. Это не случайно. Любимым животным дворового являлись кошка или кот. Отожествление дворового и кошки видно из следующей загадки: «Как у нас-то дворовой ходит с чёрной головой, носит шубку бархатну, у него-то глаза огненные, нос курнос, усы торчком, утки чутки, ножки прытки, кохти цепки. Днем на солнышке лежит, чудны сказки говорит, ночью бродит, на охоту ходит». Иногда дворовой предстает в сложном образе чудовища: «Немного кошки побольше. Да и тулово похоже на кошкино, а хвоста нет. Голова как у человека, нос горбатый-прегорбатый, глаза большущие, красные, как огонь, а над ними брови черные, большие, рот широкущий, а в нем два ряда черных зубов, язык красный и шероховатый, руки как у человека, только кохти загнутые. Весь Оброс шерстью, вроде как серая кошка, а ноги человеческие». Встречаются так же описания дворового, где он похож на змею с петушиной головой и гребнем. По ночам он мог принимать облик хозяина дома.
Местопребыванием дворового являлась специально подвешенная сосновая или еловая ветка с густо разросшейся хвоей («ведьмина метла»‘).
Связанные с дворовым обычаи носили охранительный характер: запрещалось оставаться на ночь как в бане, так и в овине; на двор не разрешалось пускать посторонних животных, поскольку дворовой мог принять их облик .
Поскольку дворовой являлся ночным Существом, он не любил ничего светлого. Поэтому при покупке белой лошади ее вводили во двор задом или через овчинную шубу, разостланную в воротах.
Предполагалось, что временами дворовой начинает пакостить, мучить домашних животных. Тогда прибегали к помощи домового или вешали в конюшне (в хлеве) убитую сороку. Считалось, что она отпугнет злого духа. Дворового всегда старались умилостивить многочисленными подношениями. По большим праздникам ему оставляли угощение, при переезде на новое место почтительно приглашали последовать за семьей так же как и домового.
Как ни просто деревенское хозяйство, как ни мелка, по-видимому, вся обстановка домашнего быта, но одному домовому-доможилу со всем не управиться. Не только у богатого, но у всякого мужика для домового издревле полагаются помощники. Их работа в одних местах не считается за самостоятельную и вся целиком приписывается одному «хозяину». В других же местах умеют догадливо различать труды каждого домашнего духа в отдельности. Домовому-доможилу приданы в помощь: дворовой, банник, овинник (он же и гуменник)и шишимора-кикимора; лешему помогает полевой, водяному — ичетики и шишиги вместе с русалками.
Дворовой-домовой получил свое имя по месту обычного жительства, а но характеру отношений к домовладельцам он причислен к злым духам, и все рассказы о нем сводятся к мучениям тех домашних животных, которых он невзлюбит (всегда и неизменно дружит только с собакой и козлом). Это он устраивает так, то скотина спадает с тела, отбиваясь от корму; он же путает ей гриву, обрезает и общипывает хвост и проч. Это для него всякий хозяин на потолке хлева или конюшни подвешивает убитую сороку, так как дворовой-домовой ненавидит эту сплетницу птицу Это его, наконец, стараются ублажать всякими мерами, предугадывая его желания, угождать его вкусам не держать белых кошек, белых собак и сивых лошадей (соловых и буланых он тоже обижает, а холит и гладит вороных и серых). Если же случится так, что нельзя отказаться от покупки лошадей нелюбимой масти, то их вводят во двор, пригоняя с базара не иначе, как через овчинную шубу, разостланную в воротах шерстью вверх. С особенным вниманием точно так же хозяйки ухаживаю г около новорожденных животных, зная, что дворовой не любит малышей и может либо изломать, либо и вовсе задушит. Поэтому таких новорожденных и стараются всегда унести из хлева и поселяют в избе вместе с ребятами, окружая их таким же попечением, принесенного сейчас же суют головой в устье печи, или, как говорят, «водомляют» (сродняют с домом) На дворе этому домовому не подчинены, одни только куры , у них нмеется свои бог.
При6егая к точно таким же мерам умилостивления дворового, как и домового-доможила, люди не всегда, однако, достигают цели и дворовой точно так же то миролюбив, то, без всяких видимых поводов, начинает проказить, дурить, причиняя постоянные беспокойства, явные убытки в хозяйстве. В таких случаях применяют решительные меры и вместо ласки и убеждений вступают с ним в открытую борьбу и нередко в рукопашную драку.
По вологодским местам, крестьяне, обезумевшие от злых проказ дворовых, тычут навозными вилами в нижние бревна двора с приговором «Boтi тебе, вот тeбe за то то и вот это» . По некоторым местам (например, в Новгородской губернии) догадливый и знающий хозяин запасается ниткой из савана мертвеца, вплетает ее в треххвостую ременную плеть и залепляя воском. В самую полночь, засветив эту нитку и держа ее в левой руке, он идeт во двор и бьет плетью по всем углам хлева и под яслями авось как-нибудь попадет в виновного.
Нередко домохозяева терпят от ссор, какие заводят между собой соседние дворовые, — несчастье, которое нельзя ни отвратить, ни предусмотреть . В Вологодской губернии (в Кадниковском уезде Васьяновской волости) злой «дворонушко» позавидовал своему соседу, доброму «дворовушке», в том, что у того и коровы сыты, и у лошадей шерсть гладка и даже лоснится. Злой провертел дыру в чане, в котором добряк-дворовой возил в полночь с реки воду. Лил добряк, лил воду в чан и все ждал, пока она сровняется с краями, да так и не дождался и с горя на месте повис под нижней тубои лошадки, ледяной сосулькой в виде «маленького человека в шерсти».
Оттуда же (из-под Кадникова) получена и такая повесть (записанная в деревне Куропской как событие 80-х голов прошлого столетия)
«Жила у нас старая девка, незамужняя, звали ее Олькой. Ну, все и ходил к ней дворовушко спать по ночам и всякий раз наплетал ей косу и наказывал «Если ты будешь ее расплетать, да чесать, то я тебя заломаю» Так она и жила не чесала и не мыла головы, и гребня у себя не держала. Только выдумала она выйти замуж, и когда был девичник, пошли девки в баню и ее повели с собой, незамужнюю, старую девку, невесту. В бане стали ее мыть. Начали расплетать косу и долго не могли ее расчесать, так закрепил ее дворовушко. На другое утро надо было венчаться — пришли к невесте, а она в постели лежит мершая, и вся черная. Дворовушко ее и задавил»
Не только в трудах и делах своих дворовои похож на домового, но и внешним видом oн ничем не отличается (так же похож на каждого живого человека, только весь мохнатый). Затем все, что приписывают первому, служит лишь повторением того, что говорят про второго. И примечательно, что во всех подобных рассказах нет противоречий между полученными из северных лесных губерний и теми, которые присланы из черноземной полосы Великороссии (из губерний Орловской, Пензенской и Тамбовской). В сообщениях из этих губернии замечается лишь разница в приемах умилостивления: здесь напластывается наибольшее количество приемов символического характера, с явными признаками древнейшего происхождения. Вот, например, как дарят дворового в Орловской губернии: берут разноцветных лоскутков, овечьей шерсти, мишуры из блесток, хотя бы бумажных, старинную копейку с изображением коня, горбушку хлеба, отрезанную от целого каравая, и несут все это в хлев, и читают молитву:
— Царь дворовой, хозяин домовой, суседушко-доброхотушко! Я тебя дарю-благодарю: скотину прими — попой и накорми.
Этот дар, положенный в ясли, далек по своему характеру от того, который подносят этому же духу на севере, в лесах, — на навозных вилах или на кончике жесткой плети.
Дворовые обязательно полагаются для каждого деревенского двора, как домовой-доможил для каждой избы, и банники для всякой бани, овинники или гуменники для всех без исключения риг и гумен (гумен, открытых со всех сторон, и риг, прикрытых бревенчатыми срубами с непротекающими крышами). Вся эта нечисть — те же домовые, отличные лишь по более злобным свойствам, по месту жительства и по затейным проказам.

За оградой двора древнего славянина начинался лес. Воспетого поэтами «русского пейзажа» с полями и берёзовыми перелесками тогда ещё попросту не было. Он образовался намного позже, на месте сведенной под корень дремучей тайги; такая теперь сохранилась только в глухих углах Севера и Сибири. Этот лес, особенно в северных областях, определял весь уклад жизни. Мы привыкли рассуждать о каменном, бронзовом и железном веках человечества, а в мифологии иногда ещё о золотом. Однако традиционное хозяйство многих славянских народов даёт исследователям полное право говорить и о «деревянном веке», причём продолжался он в иных местах чуть ли не до сего дня. А уж в древние языческие времена в славянском доме из дерева делали буквально всё, от самого жилища до ложек и пуговиц, и каждый предмет мастерили из той породы дерева, которая для этого лучше всего подходила. Кроме того, лес давал дичь, ягоды и грибы – в таком количестве и разнообразии, какое нам, нынешним, и не снилось. Учёные пишут, что голод вовсе не был «постоянной приметой» тогдашней жизни, как обычно привыкли считать. Ведь ещё при Иване Грозном армия иногда отправлялась в поход вовсе без продовольственного обоза: зачем, если путь лежит через лес?
В лесу выделялись особые, «почитаемые» деревья, обычно непомерной высоты или толщины, овеянные местными легендами. Предания могли, например, говорить, что на самом деле это вовсе не дуб или вековая сосна, а праведный человек, живший когда-то давно и за беспорочную жизнь удостоенный посмертной награды – превращения в благородное дерево. Подобное дерево считали хранителем и помощником человеческого селения, оно «не пропускало» к нему врагов – проходя мимо, те неминуемо должны были ослепнуть или по крайней мере сбиться с дороги. Такие деревья и по сей день украшают наши леса, только теперь их называют памятниками природы. Они подчас имеют признаки долго сохранявшихся языческих верований и культовых обрядов. Так, оградки, которыми обнесены деревья, нередко находятся точно на месте оградок, установленных ещё при языческих поклонениях. А на дне рек и озёр кое-где лежат затонувшие стволы древних дубов, и в морщинах их окаменелой коры можно обнаружить следы от клыкастых челюстей (или сами челюсти) диких вепрей, когда-то укреплённых здесь охотниками…
Современные исследователи пишут, что некоторые породы деревьев по своим биоэнергетическим особенностям и вправду необычайно «доброжелательны» к человеку, «подпитывают» его энергией. Если к такому дереву прижаться ладонями и затылком, ощущается прилив сил, отступает плохое настроение и физическая слабость. Эти-то деревья и почитались в языческие времена: дуб, берёза, сосна, на Украине – каштан. А другие породы (издревле «поганые»), наоборот, ухудшают наше самочувствие и здоровье. Достаточно хотя бы мысленно сравнить «священную дубраву» и заболоченный чёрный осинник пополам с ельником, в котором, согласно поговорке, «хоть удавиться»… Не случайно гласит одна из народных легенд, что «на осине Иуда повесился, с тех-то пор на ней листья дрожат, а под корой – красная кровь»…

Лес и леший
Священная сосна около деревни Кисельня Тихвинского района
К «поганым» причисляют, увы, и тополь, очень распространённый у нас в городах.
Справедливости ради отметим, что и «поганые» деревья иногда помогают, «снимая» у нас вместе с «тёмной» энергией излишнее напряжение, судороги, головную боль. Неспроста заговор от зубной боли произносили «на осину» и тёрли дёсны кусочком этого дерева. Народные рецепты также рекомендуют класть осиновое полено в ноги – от судорог, к голове – от головной боли. Осиновое поленце клали в квашеную капусту, чтобы она не перекисла. Вот вам и очередной образец вполне практической мудрости, записанной не формулами, а языком мифа… А чего стоит знаменитый осиновый кол – подчас единственное оружие, способное остановить злобную нежить?
…Но кроме благ, даруемых человеку, дикий лес всегда таил немало загадок и смертельных опасностей. Охотник, вернувшийся с промысла, входил в дом и садился за общий стол только после очистительных обрядов. Эти обряды должны были подтвердить, что он в самом деле человек, а не злой дух, похитивший человеческое обличье. А собираясь в лес, всякий раз надо было быть готовым ко встрече с его хозяином – Лешим…
«Леший» буквально значит «лесной». Внешность Лешего переменчива. Он то представал великаном выше самых высоких деревьев, то съёживался, прячась за низкорослым кустом. В разных местах о Лешем рассказывают по-разному. Однако чаще всего он похож всё же на человека, но одежда на нём запахнута «наоборот», не так, как обычно носят мужчины (иногда, впрочем, вместо одежды на нём лишь собственный мех). Волосы у Лешего длинные, серо-зеленоватые, зато на лице – ни ресниц, ни бровей, а глаза – как два изумруда, горят в лесных потёмках зелёным огнём. Всего чаще Леший ходит неподпоясанным. А если присаживается на пенёк, то всегда кладёт левую ногу на правую.
Вообще, противопоставление в мифах левой и правой сторон – отдельная тема. Вспомним хотя бы выражение «встать с левой ноги» – неудачно начать день, и ещё «надеть одежду на левую сторону» – то бишь наизнанку. В славянском мировоззрении «левое» всегда означало что-то нехорошее, неправильное, в лучшем случае – странное и непривычное. Зато правая сторона в любой ситуации оказывается права, и это не игра слов. Учёные полагают – причина здесь коренится в определённом «разделении обязанностей» между полушариями нашего мозга – правым и левым. А древние мифы и эту особенность подметили очень давно. Ещё в те времена, когда современной науке лишь предстояло родиться…
Леший может «обойти» неосторожного человека, и тот будет долго метаться внутри волшебного круга, не в силах переступить замкнутую черту. Этот замкнутый круг снова заставляет нас вспомнить о магической силе границ, а также о застёгнутых поясах и даже кольцах, которыми именно в силу их формы всегда приписывались чудесные свойства (не случайно в произведениях Дж.Р.Р. Толкина волшебной властью обладают именно кольца, а не другие предметы). Впрочем, волшебный круг накладывает определённые обязательства и на Лешего: тот берёт «обойдённого» человека под своё покровительство и не позволяет дикому зверю тронуть его. А может Леший принять облик кого-нибудь из наших знакомых, отвлечь разговором и завести в самую чащу. Ещё любит он пугать тех, кто, ночуя в лесу, устроится спать на тропинке, не попросив на то разрешения. Такой человек заработает пинок под рёбра, и уж во всяком случае спокойно поспать ему не дадут. И никогда не следует в сердцах посылать кого-либо «к Лешему» – не ровен час, Леший как раз случится поблизости и впрямь уведёт с собой…
Как же отделаться от Лешего, если тот всё-таки встретился на пути и принялся морочить? До наших дней дожило поверье, что нужно вывернуть наизнанку одежду, переменить обувь – левый сапожок на правую ногу, правый на левую. Хорошо сгрызть зубок чесноку, а если его нет при себе – хотя бы произнести слово «чеснок». Жгучая пряность за свой вкус и за форму головки считалась связанной с Огнём, которого Леший, конечно, не любит и боится. А ещё один способ прогнать его рекомендует… выругаться покрепче. Некоторые учёные полагают, что ругань и возникла первоначально как своего рода «антимолитва», призванная пугать, отгонять нечистую силу… Годится ли произносить её всуе, без особого повода?
Лешего можно встретить в лесу во всякое время года, кроме зимы. Поздней осенью Лешие впадают в спячку, а перед этим неистовствуют и плачут, досадуя, что кончилось весёлое лето. Так преломились в мифологическом мышлении осенние ветры и бури.
Старинные рассказы про Лешего, как правило, страшноваты. Оно и понятно: могучая лесная стихия, кормившая древнего (да и не очень древнего) человека, в то же время держала его в постоянном напряжении – как бы не пропасть в дремучей тайге, не угодить в зубы хищнику, не стать жертвой злых духов. В наши дни многое изменилось: теперь, того и гляди, человек кого-нибудь «съест»… Для нас сейчас более актуально не «покорять» природу, а жить с нею в ладу. Вот тут и оказывается, что Леший, как и вся живая природа, умеет воздавать добром за добро. А нужно ему лишь одно: чтобы человек, входя в лес, уважал лесные законы. Не губил никого без нужды, не ломал зелёных ветвей, не обижал муравьёв, птиц и зверей, не оставлял горящих костров… И очень обрадуется Леший, если вслух сказать ему спасибо за ягоды и грибы, если оставить где-нибудь на пеньке лакомство, какое в лесу не растёт: пирожок, пряник, подсоленный блин…
Народная память сохранила немало легенд о благодарном Лешем, избавленном от беды человеком и сполна отплатившем за это. Одного Лешего охотник нашёл в лесу связанным и спас, пожалев. Леший в мгновение ока доставил его с добычей домой, а потом ещё и вызвался отбывать вместо избавителя трудную военную службу: в ту пору, когда был записан рассказ, эта служба длилась двадцать пять лет…
Говорят, у Леших есть жёны – лешачихи, или лисунки. Есть дети – маленькие лешачата. И напоследок надо сказать: недавно появились некоторые основания думать, что Леший – не просто плод народной фантазии, как прежде считалось. Все слышали про «снежного человека», который, оказывается, обитает не только на Памире и в Гималаях: встречи с ним происходят повсюду, где есть густые леса. Можно смело предположить, что в прежние времена таких «снежных людей» было значительно больше и видели их куда чаще теперешнего. Недаром Лешего кое-где представляют в виде рослого мохнатого «человека»… А что, если действительно?..

Когда переезжают из старого дома в новый, то зовут с собой дворового:
“Дворовой, дворовой, пойдем со мной. Я переезжаю на новое место, и ты за мной. Делай доброе”.
“Поедем с нами домой, дом домить, скотинушку разводить. В доме хозяйство все править, в доме добра наживать”.
Уходишь из дома последней, скажи:
“Дедушка домовой, айда с нами в мой дом век вековать”.
Не вслух, а себе на ум думаешь тихонечко.
Когда в новый дом идете, делайте так: Только заходите, дверь открываете и говорите:
“Суседушко-батюшко, мы заходим с хлебом-солью, и ты заходи с нами. Обуй, одень, накорми!”
Когда получишь новый дом, надо спроситься у домового:
“Батюшка домовой, пусти меня в доме пожить да позволь мне хозяюшкой быть”.
Как в дом входишь, так эти слова и говорить.
На новоселье кидают в передний угол серебро.

“Катись в угол серебро, в дом на добро”

Когда скотину во двор приведут, на назём поставят и просят у домового:

“Дедушка-доможирушка, всему дому хозяйнушко, вот те скотиночка-животиночка. Пой-корми сытехонько, жалоби жалобно, сам не обидь, и своим детям не давай”.

Когда в новом дворе первый раз станете поить скотину, то надо поплевать и начитать в пойло скотине:

«Дедушко-доможирушко, прими мою скотинку, пеструнюшку-чернунюшку, пусти на подворьице, пой-корми медом, болтушкою скусной. Дедушко-доможирушко, да жену, детей не допускай, поутру рано вставай да сам подавай”.