Стихи посвящённые языческим временам, богам ...

БОЙ
Былина

С горы пробираясь на вольный пустырь,
На поле, травою богатое,
нежданно в ущелье седой богатырь
Наехал на чудо косматое.
И быстро оправив поводья коня,
Отплюнув с презреньием в сторону,
_Дорогу, он крикнул,- скорей для меня!
Клевать тебя чёрному ворону!
Но чудище бьёт и махает хвостом,
Ревёт и рычит по зверинному,
Свивает косматое тело кольцом
И зычно шипит по змеинному,
А конь только в страхе ушами прядёт,
Поводит глазами сердитыми
И двинуться с места не хочет вперёд,
Да землю всё роет копытими...
-Ах, волчья ты сыть, да мешок травяной!
Ты кланяться начал пред гадами!
Хвачу я тебя шелепугой тройной,
Осыплю все бёдра наградами!
Но пятится в страхе испуганный конь...
Своё заслоняя сокровище,
Извергнуло разом и дым и огонь
Из трёх своих пастей чудовище.
Но трепета нет в богатырской груди,
В ней ней бьётся сердечушко рьяное...
-Дорогу, чудовище! Сгинь, пропади!
Ах, чудоты, чудо поганое!
И треплет рукою коня богатырь,
И свищет... И всё замутилося,
От посвиста дрогнул широкий пустырь
И эхо в горах прокатилося,
И конь ободрённый взвился в дыбы,
Камней покатилася грудища,
И дым без огня, но густые столбы
Пустило смущённое чудище,
И, словно надеясь укрыться ао мгле,
Разставшися с прежней затеею,
В испуге великом склонилось к земле
Своей трёхголовою шеею.
Но, снова ту шею подняв от земли
Тройным, перегнувшимся колосом,
Свилося кольцами, забилось в пыли
И молвило явственным голосом:
-Мои эти горы и мой весь пустырь,
И сила во мне преогромная!
Сожру, одолев я тебя, богатырь!
Недаром, я силушка тёмная!
Не страшен мне плечь богатырских размах,
Меча твоего не пугаюся,
Очей твоих блеск не вселяет мне страх,
Ты светел, а я пресмыкаюся.
Пусть смел и отважен твой свист боевой,
А всёж награжу я могилою,
Коль в битву решишься вступить ты со мной,
Нечистою, тёмно. силою.
Ты вьехал ко мне в заколдованный круг,
В владенья мои заповедные.
Скорей от меня убирайся -ка друг,
Дай дело свершить мне безвредныя!
Исполнился взор богатырский огня,
взыграло сердечушко рьяное:
-Учить собралося ты видно меня,
Ах, чудо ты, чудо поганное!
Указывать будут, где впредь богатырь
Искать должен битвы для случая.
Тягайся - ж с моим богатырским плечом
Иль мощ ты его всю изведаешь
И глотку тебе разсеку я мечом.
Иль мной ты само пообедаешь
Изволь, пообедай! Я - витязь, не трус,
А в битве ты всё-ж не прославишься.
Велик для тебя я, хоть лакомый кус,
И этим куском ты подавишься.
Храня от врагов заповеданный круг,
Своё защищая сокровище,
Вперёд, развернувшись, ринулось вдруг
С шипеньем змеиным чудовище,
Громадное тело подняв над землёй
И хвост распустив в виде знамени,
наполнило воздух сернистой струёй,
Потоками ярого пламени.
Ущелье и горы, и дикий пустырь
Отгрянули грома раскатами,
И рвётся к чудовищу наш богатырь,
Сверкая бронёю и латами.
И длится упорный их бой без конца...
-Сожру! воглошает чудовище,
-Сожру, победив, я тебя, молодца,
Своё отстою я сокровище!
-Изволь, пообедай!Я - витязь, не трус,
А в битве ты всё-ж не прославишься.
Велик для тебя я, хоть лакомый кус,
И этим куском ты подавишься.
И бьются в ущелье и ночи, и дни.
Заря за зарёю сменяется,
А всёж продолжают бороться они,
И спор без конца удлиняется.
В кругу заколдованом дремлет, сопит
Чудо дитёнышь - сокровище,
А витязь мечом всё гремит и гремит
И бой все ни как не кончается.

Н. Аксаков.

Сон весталки
На покатые плечи упала волна
Золотисто -каштановых кос...
Тихо зыблется грудь и играет луна
На лице и на глянце волос.
Упоительный сон и горяч и глубок
Чуть алеет румянец ланит...
Белых лилий её позабытый венок
Увядает на мраморе плит.
Но какая мечта изволновала ей грудь,
От чего улыбнулась она?
Или запах цветов не даёт ей уснуть
В светлых грёзах покойного сна?...
Сниться ей - весь зелёным плющом обвитой
В колестнице на тиграх ручных
Едет Вакх, едет радосьт бог молодой
Средь вакханок и фавнов своих.
Беззаботныя речи и пенье и смех,
Опьяняющий роз аромат
Ей неведомый мир незнакомых утех,
наслажденья и счастья сулят.
Снится ей - чернокудрый красавец встаёт,
Пёстрой шкурой окутав плечо,
К ней склоняется... смотрит...Смеётся .. и вот
Он целует её горячо.
Поцелуй этот страстью ей душу прожег.
В упоенье проснулась она...
И исчез, как в тумане, смеющийся бог,
Бог весёлья, любви и вина...
лишь откуда - то к ней доносились во храм
Звуки чудные флейт и кимвал,
да в кадильницах Весты потух фимиам...
И... свяенный огонь угасал!
М. Лохвицкая 1887г

Заря-Заряница,
Красная Девица,
Красная Девица, полуночница.
Красные губы,
Белые зубы,
Светлые кудри, светлоочница.
Все ли вы. Зори,
В красном уборе,
С кровавыми лентами, рдяными?
Вечно ли крови,
Встари и внови,
Розами быть над туманами?
Заря-Заряница,
Красная Девица,
Будь ты моею защитою,
От вражией силы,
Довременной могилы,
И от жизни, тоскою повитою.
По какому наитью,
Рудожелтою нитью,
Ты, иглой золотою, проворною
Вышиваешь со славой,
Пеленою кровавой,
Свой узор над трясиною черною?
Чудо-девица,
Заря-Заряница,
Заря-Заряница прекрасная!
Хочется ласки,
Мягкости в краске,
Будет уж, искрилась красная.
Нить, оборвись,
Кровь, запекись,
Будет нам, уж будет этой алости.
Или ты, Заря,
Каждый день горя,
Так и не узнаешь нежной жалости?

Константин Дмитриевич Бальмонт (1867 - 1942)

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв его, держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися! Младенец, ко мне!
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец! В дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей,
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой!»
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать!»
Ездок оробелый не скачет — летит...
Младенец тоскует, младенец кричит...
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.


(1782) Гётте

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв его, держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися! Младенец, ко мне!
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец! В дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей,
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой!»
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать!»
Ездок оробелый не скачет — летит...
Младенец тоскует, младенец кричит...
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.


(1782) Гётте

ВОЗЗВАНИЕ К ПЕРУНУ

Уж льды в реках прошли,
Звеня в скопленьи тесном,
Уж молнии цвели
На Дереве небесном
А дерево росло,
Во славу Человека,
С ветвей своих, светло,
Роняя медь и млеко.
Роняя чудо-сны,
Основу песнопенья,
С воздушной вышины
Лучистые каменья.
Исполни же теперь,
Перун, слова обета,
Раскрой в темницах дверь,
И выпусти мне лето
Скорей, скорей, Перун,
Что должно, то исполни,
И дай мне звоны струн,
И дай цветы из молнии!

К ПЕРУНУ

Бог ветров и бурных гроз,
Бог Славян, Перун,
Ты мне дал волну волос,
Золотистых струн.
Струн курчавых, не прямых,
Светлых завитков,
Золотистый дал мне стих,
Много дал стихов.
Бог пожаров между туч,
Грезы огневой,
Ты велел мне: Будь певуч,
В жизни — будь живой.
Влил ты молнии в мой стих,
И сказал мне:— Жги.
Бог пожаров грозовых,
Предо мной — враги.
Бог зиждительных дождей,
Влаги и огня,
В ярком пламени страстей
Не покинь меня.
Дай мне, дан мне взрывов злых
Для журчанья струн,
Местью сделай ты мой стих,
За моих, Перун!
К Д Бальмонт

ЕСТЬ заговор на три былинки - травинки, чтоб победителем выйти

А Бельмонт, на этот сюжет стихитворение сочинил!

ТРИ былинки!

Все мне грезятся мысли о воле.
Выхожу я из дома сам-друг,
Выхожу я во чистое поле,
Прихожу на зеленый луг.
На лугу есть могучие зелья
В них есть сила, а в силе веселье.
Все цветы, как и быть надлежит, по местам
И, мечту затаив в себе смелую,
Три былинки срываю я там,
Красную, черную, белую.
Как былинку я красную буду метать
Так далеко, что здесь никому не видать,
За шумящее синее Море,
К краю мира, на самый конец,
Да на остров Буян, что в кипящем просторе,
Да под меч-кладенец.
Зашумит и запенится Море.
А былинку я черную бросить хочу
В чащу леса узорного,
Я ее покачу, покачу
Под ворона черного.
Он гнездо себе свил на семи на дубах,
А в гнезде том уздечка покоится бранная,
На лубовых ветвях,
Заклятая, для сердца желанная,
С богатырского взята коня.
Упадет та уздечка, блестя и звеня.
Вот былинка еще остается мне, белая,
Я за пояс узорчатый эту былинку заткну,
Пусть колдует она, онемелая,
Там завит, там зашит, зачарован колчан,
В заостренной стреле заложил я весну.
Трем былинкам удел победительный дан,
И мечта —как пожар, если смелая.
Мне от красной былинки есть меч-кладенец,
Мне от черной былинки есть взнузданный конь,
Мне от белой былинки — мечтаний конец —
Есть колчан, есть стрела, есть крылатый огонь.
О, теперь я доволен, я счастлив, я рад,
Что на свете есть враг - супостат!
О, на этом веселом зеленом лугу
Я навстречу бросаюсь к врагу!

ЕСТЬ заговор на три былинки - травинки, чтоб победителем выйти

А Бельмонт, на этот сюжет стихитворение сочинил!

ТРИ былинки!

Все мне грезятся мысли о воле.
Выхожу я из дома сам-друг,
Выхожу я во чистое поле,
Прихожу на зеленый луг.
На лугу есть могучие зелья
В них есть сила, а в силе веселье.
Все цветы, как и быть надлежит, по местам
И, мечту затаив в себе смелую,
Три былинки срываю я там,
Красную, черную, белую.
Как былинку я красную буду метать
Так далеко, что здесь никому не видать,
За шумящее синее Море,
К краю мира, на самый конец,
Да на остров Буян, что в кипящем просторе,
Да под меч-кладенец.
Зашумит и запенится Море.
А былинку я черную бросить хочу
В чащу леса узорного,
Я ее покачу, покачу
Под ворона черного.
Он гнездо себе свил на семи на дубах,
А в гнезде том уздечка покоится бранная,
На лубовых ветвях,
Заклятая, для сердца желанная,
С богатырского взята коня.
Упадет та уздечка, блестя и звеня.
Вот былинка еще остается мне, белая,
Я за пояс узорчатый эту былинку заткну,
Пусть колдует она, онемелая,
Там завит, там зашит, зачарован колчан,
В заостренной стреле заложил я весну.
Трем былинкам удел победительный дан,
И мечта —как пожар, если смелая.
Мне от красной былинки есть меч-кладенец,
Мне от черной былинки есть взнузданный конь,
Мне от белой былинки — мечтаний конец —
Есть колчан, есть стрела, есть крылатый огонь.
О, теперь я доволен, я счастлив, я рад,
Что на свете есть враг - супостат!
О, на этом веселом зеленом лугу
Я навстречу бросаюсь к врагу!

Мост царевны
Высоко над облаками, где и ночь как день светла,
Возвышалася угрюмо неприступная скала.
На скале высокий терем поднимался в небеса.
В пышном тереме томилась полонённая краса.

Заключил туда царевну злой волшебник - чародей
И заклятьем вековечным с ней простился лиходей.
Что ни вздумает царевна, мигом всё пред нею тут;
Для неё в точёных клетках птицы райские поют,
По царевниному слову гусли струнныя звучат,
Для неё с резных курильниц льётся дивный аромат,
Вдоволь серебра и злата, складки яства, медь хмельной, -
Только в тереме не встретишь ни одной души живой...
День - деньской краса сидела у косящата окна,
В соболиной душегрейке, одинока и грустна.
Горько плакалла царевна, разливалася ручьём,
Из очей её прекрасных слёзы падали дождём...
Падь бездонная темнела перед ней... Вокруг скалы
Пролетали на просторе только вольные орлы.
А зв пропастью другая поднималася скала,
Непреступная твердыня, словно зимний снег бела.
из - за той скалы к закату солнца яркого лучи
В светлый терем пробивались - точно пламя горячи...

Вот однажды из оконца любовалася краса,
Как зари румянцем алым заливают небеса;
Вдруг глазам своим не верит: на крутой скале другой
Добрый молодец кудрявый.. Брови чёрные дугой,
Щёки рдеют, кудри вьються, очи полымем горят,
Прямо в душу проникает соколинный зоркий взгляд...
Смотрит бедная царевна на красавца, а у ней
Под собольей душегрейкой сердце бьётся всё сильней;
Разгорелось молодое белоснежное лицо...
Встала, вышла полонянка на тесовое крыльцо,
Постояла на крылечке, огляделася кругом
И над бездною взмахнула аксамитным рукавом.
Диво дивное свершилось: через пропасть мост повис,
Семицветной яркой лентой перегнувшись сверху вниз;
Через мост спешит красавец - добрый молодец лихой,
Подошёл к царевне смело, обнял стан её рукой,
"Здравствуй!" молвил, в очи смотрит, ясным соколом глядит...
"Кто ты, молодец кудрявый!" "Я царевичь!" говорит.
Повела царевна гостя в светлый терем, где потом
До утра он перед нею пел залётным соловьём,
Раней зорькой распростился, обещал не забывать,
Обещал с закатом солнца каждый вечер навещать...

День прошёл, другой - нет гостя! Снова плачет у окна
Полонянка молодая - одинока и грустна.
Из очей её померкших слёзы катятся ручьём,
На погорныя долины чистым падают дождём...

Но опять кросавец - сокол покозался над скалой,
И опять над тёмной падью мост повиснул расписной...

С той поры так все и знают: если дождик ливмя льёт -
Плачет пленная царевна, в светлый терем гостя ждёт;
Если - ж мост висит на небе семицветною дугой -
То спешит к царевне в гости млад - царевич удалой.
Стародавнее преданье и теперь хранит народ,
Семицветный мост царевны светлой радугой зовёт...


Аполон Корфинский 1862г

Грустно мы слушали ночь голубую,
Майскую, ясную мглу,
Шорох деревьев и ропот потока,
Бьющего звонко в скалу.
Всю эту ночь, эту сказку земную
Слышали мы - и не раз...
Только мы слышали где - то далёко,
Где - то в таинственный час..
Только тогда розовевшие тени
Мягче ложились вокруг;
Только тогда мы нежнее любили,
С праздника шли мы мой друг!
Помнится запах росистой сирени,
Блеск неподвижных озёр;
Помнится в сизой и облачной пыли
Кручи нахмуреных гор..
Помню - мы вышли из рощи прохладной.
Ведьм вереницею шло..
В хижине поздний огонь запалили,-
Сердце мечтало тепло..
Что это, друг мой? Не памяти - ль жадной
Грёзы ожившего вновь?
В сумраке жизни, сквозь сумрак печали
Праздника светит любовь!!!

К Феофанов (8августа 1892г)

Гимн Бога Купла.
В Святый день Бога Купала,
От Великого и до мала.
Собирайтеся, очищайтеся,
Во Святой реце,
Во Святым Огне,
Собирайтеся, очищайтеся.
Славься Бозе наш Перун,
Славна птица Гамаюн,
И все Предки наша,
Лада-Матерь наша.
Славься Мудрый Бог Сварог.
Да Асгард - Святой Чертог.
И Небесный Вырий,
Свят текущий Ирий.
Отче Огнь, Мать Вода,
Очищают нас всегда,
От нечистаго - Силой Чистою,
Во Святой реце,
Во Святым Огне,
От нечистаго – Силой Чистою.
Славься Бозе наш Перун,
Славна птица Гамаюн,
И все Предки наша,
Лада-Матерь наша.
Славься Мудрый Бог Сварог,
Да Асгард - Святой Чертог.
И Небесный Вырий,
Свят текущий Ирий.
Разсветай Перунов Цвет,
И даруй нам много Лет,
Огради Ты нас,
Свят Великой Спас,
Во Святой земле,
Во Святым Огне,
Огради Ты нас,
Свят Великай Спас.
Славься Базе наш Перун,
Славна птица Гамаюн,
И все Предки наша,
Лада-Матерь наша.
Славься Мудрый Бог Сварог,
Да Асгард - Святой Чертог.
И Небесный Вырий,
Свят текущий Ирий.
В Святый день Бога Купала,
От Великого и до мала.
Собирайтеся, очищайтеся,
Во Святой реце,
Во Святым Огне,
Собирайтеся, очищайтеся.
Славься Бозе наш Перун,
Славна птица Гамаюн,
И все Предки наша,
Лада-Матерь наша.
Славься Мудрый Бог Сварог,
Да Асгард - Святой Чертог.
И Небесный Вырий,
Свят текущий Ирий

ГИМН СОЛНЦУ

Без солнца,
Без яростного светила —
Не зря его люди прозвали
Ярило, —
Не может быть вёсен,
Не может быть песен.
Без солнца
Весь мир этот тёмен и тесен.
Луч солнца —
И в капле, пронизанной светом,
И в каждой тропинке,
Бегущей по свету,
И в каждой слезинке,
Что светит в ресницах,
И в каждой кровинке,
Что в сердце стучится.

Не надо мне кладов,
Не надо мне злата,—
Душа моя
Солнечным кладом богата:
Он светит ночами,
Он плещет ручьями,
Он крылья растит
У меня за плечами.
Меня он, как песню,
К вершинам возносит…
Без солнца ж не будет
Ни песен,
Ни вёсен!
Николай Браун

К ЦАРИЦЕ ФЕЙ
О, царица светлых фей,
Ты летаешь без усилий
Над кустами орхидей,
Над цветами белых лилий!

Пролетаешь над водой,—
Распускаются купавы,
И росою, как звездой,
Блещут ласковые травы.

Ты везде роняешь след,
И следы твои блистают,
И тюльпан, и златоцвет
За тобою расцветают.

Пролети в душе людской,
О, властительная фея.
Пусть гвоздика и левкой
В ней вздыхают пламенея.

О, царица светлых фей,
Мы — невольники усилий,
Мы не видим орхидей,
Мы не знаем белых лилий.
К. Д. Бальмонт.

ОТЗВУК НАРОДНОГО

Уж ты солнце, солнце красно,
Ты с полуночи взойди,
Чтоб очам не ждать напрасно,
Кто там, что там впереди.
Чтоб покойникам в могиле
Не во тьме глухой сидеть,
Чтобы с глаз они сложили
Закрывающую медь.

Уж ты месяц, месяц ясный,
Глянь - и с вечера взойди,
Чтоб забыть о муке страстной,
Что осталась позади.
Чтобы мертвым, властью слова,
Властью света твоего,
Не крушить из-за былого
Ретивого своего.

Уж ты ветер, ветер буйный,
Ты с полуночи возвей,
Многовейный, многоструйный,
Будь отрадою моей.
Возвести моим родимым,
Что и в нас бесстрашный свет.
Всё мы бросим, пустим дымом,
Но пойдем за ними вслед.
К.Бальмонт

ЗОЛОТО-МОРЕ

Есть Золото-Море.
На Золоте-Море,
Которое молча горит,
Есть Золото-Древо,
Оно одиноко
В безбрежном горенье стоит.

На Золоте-Древе
Есть Золото-Птица,
Но когти железны у ней.
И рвет она в клочья
Того, кто ей нелюб,
Меж красных и желтых огней.

Есть Золото-Море
На Золоте-Море,
Бел-Камень, белея, стоит.
На Камне на белом,
Сидит Красна Дева,
А Море безбрежно горит.

На Золоте-Море,
Под Камнем, под белым,
Подъяты железны врата.
Сидит Красна Дева.
Под нею - глубины,
Под камнем ее - темнота.

И Золото-Море
Сверкает безбрежно
Но в глубь опускается труп.
То Красная дева
В бездонности топит
Того, кто ей вправду был люб.

К.Бальмонт

К НОРНАМ

Парки, Норны, Суденицы,
Назначающие час,
Необманные Девицы,
Кто вам, страшным, предал нас?
Парки, Норны, Суденицы,
Скоро ль мой настанет час?

Ткань готова. Бредил Случай.
Я встречался с Красотой.
Больше, Миг, меня не мучай,
Не сменяй черту чертой.
Да укроюсь черной тучей,
Да упьюсь моей бедой.

Это - Было, Есть, и Будет -
Раздробило цельность сна.
Норны, Север да остудит
Сердце, где жила Весна.
Пусть меня весь мир забудет.
Мной забыт он. Тишина.

Очень понравилось).
Фёдор Сологуба

Злая ведьма чашу яда
Подает, - и шепчет мне:
- Есть великая отрада
В затаенном там огне.

- Если ты боишься боли,
Чашу дивную разлей, -
Не боишься? так по воле
Пей её или не пей.

- Будут боли, вопли, корчи,
Но не бойся, не умрешь,
Не оставит даже порчи
Изнурительная дрожь.

- Встанешь с пола худ и зелен
Под конец другого дня.
В путь пойдешь, который велен
Духом скрытого огня.

- Кое-что умрет, конечно,
У тебя внутри, - так что ж?
Что имеешь, ты навечно
Все равно не сбережёшь.

Но зато смертельным ядом
Весь пропитан, будешь ты
Поражать змеиным взглядом
Неразумные цветы.

- Будешь мертвыми устами
Ты метать потоки стрел,
И широкими путями
Умертвлять ничтожность дел. -

Так, смеясь над чашей яда,
Злая ведьма шепчет мне,
Что бессмертная отрада
Есть в отравленном огне.

* * *
Есть тропа неизбежная
На крутом берегу, -
Там волшебница нежная
Запыхалась в бегу,

Улыбается сладкая,
И бежит далеко.
Юность сладкая, краткая,
Только с нею легко.

Пробежит, - зарумянится,
Улыбаясь, лицо,
И кому-то достанется
Золотое кольцо...

Рокового, заклятого
Не хотеть бы кольца,
Отойти б от крылатого,
Огневого гонца.

* * *
В тихий вечер, на распутьи двух дорог
Я колдунью молодую подстерёг,
И во имя всех проклятых вражьих сил
У колдуньи талисмана я просил.
Предо мной она стояла, чуть жива,
И шептала чародейные слова,
И искала талисмана в тихой мгле,
И нашла багряный камень на земле,
И сказала: "Этот камень ты возьмёшь, -
С ним не бойся, - не захочешь, не умрёшь.
Этот камень все на шее ты носи,
И другого талисмана не проси.
Не для счастья, иль удачи, иль венца, -
Только жить, все жить ты будешь без конца.
Станет скучно, - ты веревку оборвёшь,
Бросишь камень, станешь волен, и умрёшь".

ЛИХО

Кто это возле меня засмеялся так тихо?
Лихо мое, одноглазое, дикое Лихо!
Лихо ко мне привязалось давно, с колыбели,
Лихо стояло и возле крестильной купели,
Лихо за мною идет неотступною тенью,
Лихо уложит меня и в могилу.
Лихо ужасное, враг и любви и забвенью,
Кто тебе дал эту силу?

Лихо ко мне прижимается, шепчет мне тихо:
"Я - бесталанное, всеми гонимое Лихо!
В чьем бы дому для себя уголок ни нашло я,
Всяк меня гонит, не зная минуты покоя.
Только тебе побороться со мной недосужно,-
Странно мечтая, стремишься ты к мукам,
Вот почему я с твоею душою так дружно,
Как отголосок со звуком".

* * *
Люби меня ясно, как любит заря,
Жемчуг рассыпая и смехом горя.
Обрадуй надеждой и легкой мечтой
И тихо погасни за мглистой чертой.

Люби меня тихо, как любит луна,
Сияя бесстрастно, ясна, холодна.
Волшебством и тайной мой мир освети,-
Помедлим с тобою на темном пути.

Люби меня просто, как любит ручей,
Звеня и целуя, и мой и ничей,
Прильни и отдайся, и дальше беги.
Разлюбишь, забудешь - не бойся, не лги.

МОЛИТВА К СОЛНЦУ

Солнце, Солнце, ты Бог!
Безумцы гласят, будто ты есть небесное тело,
Будто ты только лик Божества.
Напрасны слова,
Прекрасна лишь страсть без предела,
Лишь счастье, лишь дрожь сладострастья, лишь
сердце, горение, вздох.
О, Солнце, ты яростный Бог!
О, Солнце, ты ласковый Бог!

Ты сжигаешь степные пространства,
Зажигаешь всех смуглых людей,
Ты горишь, и лучисто твое постоянство,
Бледноликого жарко пьянишь вовлеченьем в легенду
страстей,
Ты горишь, ты горишь без конца,
Ты поешь, и рождаются струны,
И поют, и колдуют сердца,
И красиво блаженство лица,
И влюбленность есть праздник души, праздник
свадьбы, сверкающе-юный.

Солнце, о, Солнце, ты Бог золотой,
Дай чарования снова и снова,
Хмеля еще, горячо-золотого,
Дай мне упиться твоею мечтой.
Солнце, я твой, все прошел я обманы,
Все миновал я круги,
Солнце, возьми меня в горные страны,
Солнце, сожги!

О богиня Вечности, Мать времени!
Ты, которая всегда была, есть и будет.
Ты многолика, как само время.
Ты посланница богов, охранительница миров,
и всех существ, что её населяют.
Ты измерительница времени и дочь Хаоса;
Ты творящая, но не сотворённая,
святозарная жизнь не заключённая в форму!
Ты живая форма, не облачённая в материю!
Ты в воде, ты в земле, ты в луне.
Ты смех ребёнка, ты плачь матери.
Ты девушка, женщина и бабушка,
ты дитя не постежимого, ты закон мирозданья.
Это голос твой - рёв ветров на земле.
Это голос твой - шум волны в окиане.
Звёздная даль - твой лик,
Цветы - улыбка твоя
Ты - сущность природы.
Всё живое одухотворенно твоим дыханьем
и твоим скрытым знаньем.
Ты рождаешься и умираешь, когда рождается
и умирает луна
Ты поднимаешься с волнами прилива
и вместе с ними опадаешь
Ты встаёшь на небе когда встаёт солнце
Ты сверкаешь в молнии и горохочешь в раскатах грома.
Ты всё великое и бесмертное, что повеливает.
Ты всё жалкое, что прозебает
О великая Богиня Времени!
О Мать Вечности!
Ты в земле, ты в огне, ты в воде, ты в луне, ты в шуме ветра!
Ты в нас! Мы в тебе!
НАС связала нить жизни, что вплелась в плотно пространства
к солнцу и к звёздам, к богам и душам людей,
и обьеденяющая великое в единое целое спираль времени.
Вечно меняющаяся, и во веки веков не изменная!
О Богиня Времени, О Мать Вечности,
О Дитя Порядка, и Дочь Хаоса, ибо рожденна в нём.
Ты держащая в своих руках судьбы людей, весы и мечь,
сосуд жизни, через который протекает вся жизнь, дабы вновь в неё вернуться!
Ты исполнительница проведения!
Внемли нам! (мне)
Наши сердца открыты!
Глаза смотрят в твои глаза!
Внемли нам и помоги услышать тебя!
Ветер коснётся нашего тела!
Вода омоет нашу кожу!
Роса вытерет зло!
Твой дух защетит нас!
Твой дух защетит нас!
Услышь нас, заклинаем тебя!
Именем твоим Богиня вечности и Времени!
Заклинаем именем твоим!